Переговорный процесс

Степа озадаченно нахмурился. Что, он хочет, чтобы Донкат тоже такое нарисовал? Степа пожал плечами. Пожалуйста. Он очертил перед собой дверь, как она ему представлялась. Его линии тоже остались висеть в жемчужном сиянии. Овальный кивнул и еще раз толкнул дверь. Степа еще раз пожал плечами и тоже толкнул открытой ладонью нарисованную дверь.

И она вдруг поддалась…

Степа от неожиданности моргнул и чуть подался вперед. Прямоугольник еще чуть сдвинулся. Овальный с той стороны нетерпеливо переступил с ноги на ногу и жестом позвал Степу к себе. Ну, ладно, пойдем.

Степа уже двинулся плечом вперед, начиная движение, как сзади вдруг раздался голос, которого он ну никак не ожидал услышать.

– Степа, стой.

Донкат дернулся, остановился. Дверь подалась еще, обозначив некое подобие «косяка». Овальный человек уже двумя руками звал его к себе. Ну же, еще чуть-чуть.

– Степа, не надо.

Это была она. Непонятно откуда здесь взявшаяся, но она. Селена. Донкат обернулся.

Жемчужное сияние окружало девушку неземным ореолом. Оно же служило ей и одеянием. Легкая звездно-переливчатая ткань обрисовывала фигуру, превращая и без того красивую Селену в небесное видение. Вот только лицо, на котором были написаны отчетливое беспокойство и тревога, резко контрастировало со сказочным образом.

– Степа, не уходи, вернись, – попросила она.

Донкату хватило бы и одних слов, но Селена протянула к нему еще и руки. Когда так просят, отказаться невозможно. Степа начал поворачиваться, бросив прощальный взгляд на странную парочку за прозрачной дверью.

Высокий нахмурился, став еще более неприятным, а овальный, прямо как настоящий человек, схватился руками за голову. Указал на дверь, потянул ее, постучал кулаком по груди и опять взялся за голову.

– Степа, вернись, – еще раз позвала Селена. – Пожалуйста.

Еще и «пожалуйста». Донкат бросил прощальный взгляд на разочарованного овального и виновато развел руками. Прости, брат, дела.

Овальный обессиленно провел рукой по лицу и расстроенно произнес что-то. Если бы не вся мистика вокруг, не молочное сияние и не жемчужный свет, Степа бы подумал, что до него донеслось расхожее ругательство, правда, произнесенное с каким-то странным акцентом, но этого же не может быть…

– Степа.

К лицу прикоснулось что-то прохладное. Донкат повел рукой и наткнулся на… руку Селены. Это она гладила его по лицу. Донкат расплылся в блаженнейшей улыбке. Вот только почему лицо Селены так странно двоится?

Жемчужный образ истаивал на глазах, а через него проступало другое, ничуть не менее прекрасное и желанное, но обыкновенное лицо, принадлежащее этому миру. Стоп, какому миру? А он вообще где?

Кто здесь?

Степа рывком сел, суматошно озираясь вокруг. Настоящая Селена, ойкнув, отпрянула от него. Степа огляделся. Ночь, Бойджер, космоштурмы вокруг. Темная гора на краю поляны. Что?

– Живой? – прогудел один из темных силуэтов знакомым голосом. – Сказали же тебе, не спать.

– Я не спал, – хрипло попытался объяснить Степа. – Это был не сон.

– Конечно, – вступил еще один голос, и Степа очнулся окончательно, узнавая Соловья. – Это ты не спал, это ты моргал долго.

– Да я… – Степа виновато посмотрел на Соловья. Рядом в темноте недовольно хмурился Декстер.

– Он не виноват, – раздалось из-за спин космоштурмов. Степа воспрянул: это не сон, это и вправду она.

– Конечно, не виноват, – раздраженно прогудел Декстер. – Это все бойджа. А он только наглотался и ничего сделать не мог. Она сама.

Голова была какой-то пустой, как будто из нее все вынули, а потом туда закачали легкого газа. Степе казалось, что еще немного, и он взлетит. От этого ощущения начало подташнивать.

– Как ты себя чувствуешь? – между Соловьем и Шойсом протолкался какой-то космоштурм. Степа смутно припомнил, что его вроде представляли как доктора группы. Хотел вспомнить имя, но на это сил уже не хватило.

– Непонятно, – честно ответил Донкат. – Ничего не болит, но голова какая-то легкая и подташнивает.

– Глаза вверх подними, – приказал доктор. Степа честно послушался. – Вниз. Круг сделай.

Донкат сделал, как просили, и чуть не завалился на бок.

– В ладоши хлопни. Так. Язык покажи. А, черт, темно.

Он провел рукой по Степиному лицу и присмотрелся к оставленным полосам. Пощупал пульс.

– Сколько бойджи съел?

– Не помню точно, – пожал плечами Степа. – Три кружки бойджа, мясо с соусом и эти, как их… полоски длинные, которые под пиво дают. Не помню сколько. Вкусные.

– Силен, – хмыкнул космоштурм. – Ну, тогда не удивляйся. Тебе еще повезло, мог и не так заснуть.

– Кто кормил его бойджей? – мгновенно схвативший информацию Соловей повернулся назад.

Вопрос был задан таким тоном, что Декстер с Пеньком невольно подались назад.

– Вы? – воткнул в них начальственный взгляд Соловей.

– Мы ж не знали, – попытался было открыть рот Пенек.

Зря он это сделал, машинально отметил про себя Степа. Надо было Декстера вперед пускать.

– Что вы не знали? – обозлился Соловей. – Что у него альбит-тест положительный? Ладно этот балбес, – Соловей гневно сверкнул глазом на съежившегося Пенька и вперил возмущенный взгляд в сакса. – Но ты-то, ты куда смотрел?