Переговорщик (ЛП)

— Я хочу домой!

Дочь примчалась, как мстительная фурия, готовая к битве. Я не могла понять, что с ней произошло, но в одном была уверена: Шарли прилагала нечеловеческие усилия, чтобы сдержать слёзы. Её глаза были похожи на грозовые тучи и осенний дождь: серые, мрачные и полные слёз.

Убрав волосы с её лица, я внимательно посмотрела на малышку.

— Шарли, что случилось?

— Я хочу домой! — повторила она, и между пушистыми ресницами появился первый блеск.

— Мы не можем вернуться домой, дорогая, мы приехали с дядей Майком, помнишь?

— Тогда скажи ему, чтобы он отвёз нас в наш дом!

— Не глупи, уйти так ни с того, ни с сего невежливо.

— Мамочка, прошу тебя. Я больше не хочу здесь находиться!

Эту истерику я могла бы прекратить, проигнорировав, но мне этого не хотелось, слишком уж была расстроена дочь.

— Слушай, почему бы тебе не присесть рядом и не рассказать мне всё?

Шарли покачала головой и отвернулась, скрестив руки на уровне груди, с явным желанием разрыдаться.

Я знала дочь, как свои пять пальцев и понимала, когда пора надавить, а когда лучше оставить в покое. И в этих конкретных обстоятельствах определённо следовало ей потакать.

Я огляделась в поисках Майка. По меньшей мере три поколения Уолкеров оживлённо спорили и соревновались в какой-то игре на свежем воздухе, но его нигде не было. На самом деле, я уже давно потеряла Майка из виду. С тех пор как мы вернулись с прогулки, он держался от меня на некотором расстоянии: не слишком большом, чтобы остальным не бросалось в глаза, но и не слишком близком.

— Давай сделаем так, — я попыталась успокоить Шарли. — Пойду, посмотрю, где Майк, и спрошу, сможет ли он отвезти нас домой, хорошо?

Она кивнула, прикусив губы. Мне очень хотелось узнать, почему дочь так расстроена, но заставлять её сейчас рассказывать было всё равно что биться о стену.

Чтобы найти моего, вероятно, бывшего лучшего друга не потребовалось много времени. Он не резвился с остальными родственниками в саду, а стоял на заднем дворе, болтая с отцом. Майк Уолкер-старший был мужчиной пугающим. Одним из тех, кто лишь взглядом может заставить ваши колени дрожать. Он был армейским генералом в течение многих лет — по крайней мере, так гласили слухи, — и Майк всегда из кожи лез вон, чтобы угодить ему.

Я приблизилась на несколько шагов, почти на цыпочках, и прочистила горло.

— Извините…

Мужчины повернулись в мою сторону, нахмурившись, словно не ожидали, что их прервут во время беседы, которая со стороны выглядела не особо приятной. Приподняв бровь, отец Майка посмотрел на меня сверху вниз, на его губах появилась мимолётная улыбка.

— Мисс О'Рейли, у вас горели уши?

— Что, простите?

— Мы с сыном как раз говорили о вас.

Интонация его голоса не выдавала никаких эмоций, звучала непреклонно, как и он.

— Правда?

— Да, конечно. Мы как раз говорили, как рады видеть вас сегодня здесь. Нечасто доводилось, чтобы сын нас с кем-то знакомил.

— Э, спасибо, — ответила я с некоторым смущением. Я опустила взгляд и уставилась на тёмные ботинки на ногах Майка.

— Ты меня искала? — Спросил он, заставив меня вздохнуть с облегчением.

— Да, на самом деле да.

— Скажи, что случилось?

— Ничего, просто Шарли немного устала и хочет вернуться домой. Ты же знаешь, какая она, когда на чём-то зацикливается, с ней трудно спорить.

— Сегодняшние дети уже не знают своего места!

Генерал Майк Уолкер-старший с высоты своего высокомерия источал презрение; губы сжаты в строгую линию, а голова покачивалась влево и вправо. Я выгнула бровь и бросила на него вопросительный взгляд.

— Нельзя быть слишком мягким с ними, — объяснил он, как будто разговаривал со слабоумной. — С детьми нужен порядок, кнут и военная дисциплина, как это делается с солдатами.

«Не отвечай. Не отвечай. Не отвечай».

— При всём уважении, генерал Уолкер, не думаю, что можно относиться к ребёнку так же, как к солдату.

По мне прошёлся его испепеляющий взгляд. Уолкер-старший выглядел зловеще, как тьма, предшествующая летней грозе; лишь улыбка, с которой он продолжал обращаться ко мне, казалось, смягчала его хмурый вид.

— Именно в этом вы ошибаетесь, мисс О'Рейли. Лучшие мужчины — это те, кто уважает власть и всегда делает то, что им приказано, не проявляя неповиновения. С детьми это работает точно так же: они должны уважать и охотно принимать то, что за них решают взрослые.

Майк опустил взгляд, смирившись, а на моём лбу образовалась глубокая борозда.

— Я понимаю вашу точку зрения, но, вероятно, у нас несколько разные концепции воспитания.

Так говорила моя дипломатическая сторона; импульсивная же часть закатывала глаза и качала головой. Его сын предусмотрительно встал между нами и снова прервал.

— Если хотите вернуться домой, никаких проблем, я вас отвезу. Только закончу обсуждать с отцом некоторые вещи и догоню тебя.

— Спасибо, Майк, правда. Пойду скажу Шарли.

Затем, прощаясь, повернулась к этому устрашающему мужчине.

— Спасибо, что пригласили в ваш дом, генерал Уолкер, мы провели прекрасный день.