Переговоры

Он вернулся в Ноттингем один. Представители страховой компании осмотрели фургон во дворе местной фирмы, собирающей битые машины, объявили его не подлежащим ремонту, но деньги платить отказались, так как машина была застрахована не на полную стоимость, и в столкновении с экскаватором виноват был он. Он был очень расстроен. Фирма, занимающаяся битыми машинами, по телефону предложила ему 20 фунтов за фургон, и он никогда больше не возвращался в Лондон.

– Кто-то привел его в рабочее состояние, – сказал Уильямс.

– Хорошо, – заметил Крэмер, – значит, оплата за восстановление была с нарушением закона. Работники лаборатории говорят, что при ремонте шасси применялась сварка. К тому же поверх первоначальной голубой краски была наложена зеленая краска. Просто пульверизатором. Грубая работа. Найдите того, кто это сделал и кому продали машину.

– Я еду в Балем, – сказал Уильямс, – фирма, собирающая битые машины, находится там.

Крэмер вернулся к своей работе, а ее накопилось очень много – десяток разных бригад прислали свои отчеты. Результаты судебной экспертизы были собраны почти все, и качество их было отличное. Беда состояла в том, что этого было недостаточно. Пули, извлеченные из трупов, соответствовали гильзам «Скорпиона», что было вполне естественно. Никаких новых свидетелей из района Оксфорда не было. Похитители не оставили отпечатков пальцев или каких-нибудь других следов, кроме отпечатков покрышек. Следы покрышек фургона были бесполезны, так как сам фургон был сожжен. Около сарая никого не видели. Покрышки «седана», следы которого вели от сарая, были определены по фирме и модели, но они подходили к сотням тысяч других «седанов».

Дюжина полицейских графства потихоньку узнавали у агентов по продаже недвижимости относительно домов, арендованных за последние шесть месяцев, которые по площади и изолированности удовлетворяли бы похитителей. В Лондоне такую же работу проводила полиция метрополии на тот случай, если преступники решили лечь на дно в самой столице. Это означало, что нужно проверить тысячи договоров об аренде. Во главе списка стояли жилища, за аренду которых платили наличными. И таких квартир были сотни. Уже стало известно о дюжине тайных любовных гнездышек, два из которых снимали национальные знаменитости.

Представители преступного мира, тайно сотрудничающие с полицией, так называемые «травки», получили инструкцию узнать что-нибудь о группе известных преступников, готовящихся провернуть большое дело, или о крупных преступниках, которые внезапно исчезли из вида. Преступный мир выворачивали наизнанку по-крупному, но никаких результатов до сих пор не было.

У Крэмера была куча сообщений о том, что Саймона где-то видели.

Сообщения эти были весьма вероятными, возможными и просто от психопатов.

И все они проверялись. Была еще большая стопка записанных на бумагу сообщений, переданных по телефону, от людей, заявлявших, что сын президента США находится у них. И опять же некоторые были от сумасшедших, а некоторые выглядели правдоподобно. К каждому звонившему из второй группы относились со всей серьезностью и убедительно просили поддерживать связь. Но Крэмер нутром чувствовал, что истинные похитители хранили молчание, давая властям возможность попотеть. И это у них получалось неплохо.

В подвале была уже выделена специальная комната, в которой сидела бригада специалистов по переговорам из Отдела криминальной разведки. Посредники, участвующие в переговорах с похитителями на британской территории, сидели и ждали своего часа, а тем временем терпеливо и спокойно беседовали с любителями мистификаций.

Некоторые из них были уже пойманы и со временем им будут предъявлены обвинения.

Найджел Крэмер подошел к окну и посмотрел вниз. Виктория-стрит была заполнена репортерами, и каждый раз, когда ему нужно было ехать в Уайтхолл, ему приходилось избегать встречи с ними. Он ехал прямо через толпу, закрывшись в машине и подняв стекла. И тем не менее, они кричали через закрытые окна, умоляя дать им хоть какую-нибудь информацию. Отдел по связям с прессой полиции метрополии был доведен до сумасшествия.