Перегруженный ковчег

Внимательно осмотрев всех окружающих, он повернулся ко мне и протянул для пожатия мягкую, с розовой ладонью, руку с тем стандартно скучающим выражением лица, какое можно заметить на лицах людей, по роду деятельности часто обменивающихся приветствиями и рукопожатиями с совершенно незнакомыми людьми. Вокруг шеи у него была переброшена толстая цепь, которая исчезала в глубине клетки в фургоне. На любой другой обезьяне такая цепь была бы символом порабощения и плена. Чемли, однако, носил ее с таким достоинством, с каким лорд-мэр носит свои почетные ленты. Пожав мне руку, он повернулся к клетке и начал вытягивать из нее цепь, длина которой превышала пятнадцать футов. Аккуратно свернув ее в кольца, он набросил ее на руку и направился к дому с таким видом, словно он является его хозяином. В первые же минуты своего пребывания в лагере Чемли подчинил нас своему влиянию, и мы почувствовали в чем-то его превосходство. Я чуть не извинился перед ним за беспорядок на столе в тот момент, когда он вошел в комнату.

Чемли уселся на стуле, скинул на пол цепь и вопросительно посмотрел на меня. Было очевидно, что он хотел освежиться после долгого утомительного пути. Я крикнул в кухню, чтобы для гостя приготовили чашку чаю. Меня уже предупредили, что Чемли любит бодрящие напитки. Пока Чемли сидел на стуле и разглядывал скромную комнату с плохо скрываемым отвращением, я подошел к его клетке и вытащил оттуда металлическую миску и огромную сплющенную металлическую кружку. Мое появление с этими предметами в руках заметно улучшило настроение Чемли, который одобрительным ворчанием похвалил меня за сообразительность.

Поджав ноги, Чемли продолжал молча разглядывать комнату. Я сел напротив него и вытащил пачку сигарет. Пока я доставал себе сигарету, Чемли положил на стол длинную черную руку и радостно заурчал. Ради любопытства я дал ему сигарету, которую, к великому моему изумлению, он бережно вставил в рот. Закурив, я протянул обезьяне коробку спичек. Чемли открыл коробку, вынул одну спичку, чиркнул ее, зажег сигарету, бросил коробку со спичками на стол, удобнее откинулся на стуле и с блаженным выражением стал выпускать из носа клубы дыма. Очевидно, эта обезьяна обладала уже многими человеческими пороками.

В этот момент Пайос принес в комнату чай. Вид обезьяны, сидевшей на стуле с сигаретой в зубах и мирно беседовавшей со мной, произвел на него огромное впечатление. Он громко вскрикнул и испуганно отошел к двери.

– У-у-у-а-а-р... о-о-о!.. – произнес Чемли, увидев поднос с чайным прибором, и начал энергично размахивать рукой.

– Я слушаю, сэр, – отозвался с порога Пайос.

– Это Чемли, – объяснил я, – он тебя не обидит. Поставь чай на стол.

Пайос выполнил мое приказание и быстро удалился. Я налил в кружку Чемли чай и молоко, положил туда три чайных ложки сахара. Чемли напряженно следил за моими движениями и сопровождал их мягким довольным ворчанием. Я подал кружку, которую он схватил обеими руками. Сигарета явно мешала чаепитию, и Чемли аккуратно положил ее на стол. Вытянув одну губу вперед, Чемли осторожно попробовал, не слишком ли горячий чай ему подали. Оказалось, что чай был действительно очень горячий. Чемли терпеливо дул на кружку до тех пор, пока напиток не пришелся ему по вкусу, а затем выпил все до дна. Увидев, что на дне кружки осталось немного нерастаявшего сахара, Чемли перевернул кружку и держал ее до тех пор, пока все остатки не попали к нему в рот. Затем он протянул мне кружку, предлагая вновь ее наполнить.