Перегрузка

Ему пришла в голову мысль, касающаяся Карен. Прежде чем он смог ее выразить, они подошли к лифту, и двери открылись.

В лифте были только мальчик и девочка лет девяти-десяти с веселыми свежими лицами.

— Привет, Карен! — сказали они оба, когда кресло, а следом Ним оказались в лифте.

— Филипп, Уэнди, здравствуйте, — ответила Карен. — Идете куда-то?

Мальчик отрицательно покачал головой:

— Нет. Только вниз поиграть. — Он посмотрел на Нима. — Кто он?

— Мой приятель мистер Голдман. — Она повернула лицо к Ниму. — Это дети моих соседей и друзей.

Они поздоровались. Лифт в это время уже спустился.

— Карен, — спросил мальчик, — можно я возьму вас за руку?

— Конечно.

Он держал ее руку, нежно перебирая пальцами, затем спросил:

— Вы чувствуете?

— Да, Филипп, — сказала она ему. — У тебя ласковые руки. Казалось, ему это было интересно и приятно.

— Карен, вы хотите поменять местами ноги? — не желая, чтобы ее обошли, спросила девочка.

— Ну… хорошо бы.

Аккуратно, вероятно, зная, как это надо делать, девочка подняла правую ногу Карен и положила ее на левую.

— Спасибо, Уэнди.

На нижнем этаже дети попрощались и убежали.

— Это было прекрасно, — сказал Ним.

— Я знаю, — Карен тепло улыбнулась. — Дети такие естественные. Они не боятся, не смущаются, как взрослые.

Когда я только переехала сюда, дети в доме задавали мне вопросы вроде: «Что с вами случилось?» или «Почему вы не можете ходить?», а когда это слышали их родители, они говорили им: «Ш-ш!» Потребовалось время, но мне удалось дать им понять, что я не имею ничего против вопросов, наоборот, рада им. Но все равно еще есть взрослые, которые всегда чувствуют себя неуютно. При виде меня они смотрят в другую сторону.

На улице ждала Джози с фургоном, светло-зеленым «фордом». Широко отодвигающаяся боковая дверь была уже открыта. Карен направила свое кресло к ней.

— Посмотри-ка, что сделал мистер Паулсен, чтобы я могла подняться в машину, — сказала она Ниму.

Тем временем Джози спустила из фургона два стальных желоба и прикрепила их к основанию дверного проема. Теперь между фургоном и землей был двойной трап, ширина которого совпадала с расстоянием между колесами кресла Карен.

Джози отступила внутрь фургона и подала крюк на стальном тросе. Трос был прикреплен к электрической лебедке. Она поднесла крюк к креслу, зацепила его за стальное кольцо, затем вернулась к лебедке, дотронулась до выключателя.

— Ну вот! — облегченно вздохнула Карен. Кресло мягко втягивалось по трапу. Уже внутри Джози повернула кресло, колеса точно скользнули в углубления на полу, где их удерживали зажимы.

Джози усмехнулась:

— Вы поедете впереди, мистер Голдман. Рядом с шофером.

Когда они выехали на улицу. Ним повернулся на своем переднем сиденье, чтобы разговаривать с Карен. Он вернулся к тому, о чем собирался сказать, когда они подошли к лифту.

— Если нам действительно будет всерьез не хватать нефти, почти наверняка начнутся периодические отключения электроэнергии. Ты знаешь, что это значит?

Карен кивнула:

— Думаю, да. Это означает, что в течение нескольких часов не будет электричества.

— Да, для начала скорее всего три часа в день, затем более долгие периоды времени, если положение будет ухудшаться. Однако если это случится, я уверен, тебя заранее предупредят. Но тебе придется отправиться в госпиталь, имеющий собственный генератор.

— В «Редвуд-Гроув», — сказала Карен. — Это где мы были с Джози в ту ночь, когда «Друзья свободы» взорвали подстанции и у нас пропало электричество.

— Завтра, — пообещал ей Ним, — я выясню, насколько хорош их генератор в «Редвуд-Гроув». Иногда эти резервные генераторы ни черта не стоят, потому что их не обслуживают должным образом. Когда в Нью-Йорке надолго отключалось электричество, некоторые из них даже не включились.

— Я не собираюсь беспокоиться, — сказала Карен, — пока ты заботишься обо мне, Нимрод.

Джози была внимательным водителем, и Ним расслабился во время поездки во Дворец искусств, где выступал городской симфонический оркестр. У главного входа, Когда Джози выгружала кресло Карен, пришла помощь в лице служителя в форме, который быстро проводил Карен и Нима через боковую дверь к лифту, доставившему их в верхний ярус. Там у них был первый ряд в ложе с пандусом, что облегчало путь для Карен. Было очевидно, что Дворец искусств приспособлен к посещению людьми на колясках.

Когда они устроились, Карен сказала, посмотрев вокруг:

— Здесь так заботливы, Нимрод. Как тебе удалось это?

— Старая добрая «ГСП энд Л» имеет некоторое влияние. Места в ложе и служителя для Карен по просьбе Нима устроила Тереза Ван Бэрен. Когда он предложил заплатить, Тесс сказала ему:

— Забудь об этом! У нас еще остались некоторые привилегии. Пользуйся, пока они есть.

Ним протянул Карен программку, но она покачала головой:

— Мне нравится слушать, но я всегда думаю, что музыкальная критика и эти программки написаны людьми, старающимися доказать, какие они умные.

Он усмехнулся:

— Согласен.

Когда огни погасли и дирижер под аплодисменты поднялся на возвышение, Карен мягко спросила:

— Нимрод, все изменилось между нами, не так ли?