Перегрузка

— Раковые клетки остались. И они распространились. Теперь.., еще больше.., по всему телу.

Она еле выговорила последние слова. И вдруг ее прорвало, она потеряла всякий контроль над собой. Вопль отчаяния вырвался из ее груди, все ее тело содрогалось от рыданий.

На мгновение Ним застыл в оцепенении, не в состоянии поверить тому, что только что услышал. Затем чувство реальности происходящего вернулось к нему. Испытывая одновременно и ужас, и вину, и боль, и жалость, и любовь, он придвинулся к Руфи и обнял ее.

Он старался утешить ее, крепко прижимая к себе.

— Моя родная, моя самая любимая, почему ты никогда не говорила мне? Скажи, почему?

Ее голос был совсем слабым из-за душившего ее плача.

— Мы не были близки.., не любили друг друга больше… Я не хотела от тебя жалости.., ты был занят другими делами.., другими женщинами.

Волна стыда и отвращения к самому себе нахлынула на него. Непроизвольно он опустился на колени перед ней и взмолился:

— Поздно просить прощения, но я делаю это. Я был непростительно глупым, слепым и эгоистичным…

Руфь покачала головой; она начинала приходить в себя:

— Ты не должен был говорить все это!

— Я сказал правду. Я не чувствовал это раньше, но теперь знаю, что это так.

— Я уже говорила тебе, мне не нужна.., только жалость.

— Посмотри на меня, — убедительно сказал он. И когда она подняла голову, он мягко произнес:

— Я люблю тебя.

— А ты уверен, что говоришь это не потому, что…

— Я сказал, что люблю тебя, и это правда! И всегда любил, я полагаю. Просто был глупым, находился в каком-то дурмане, и чтобы понять и сказать тебе о своих чувствах, надо было, видно, такому случиться… — Он замолчал и спросил с мольбой в голосе:

— А что, уже слишком поздно?

— Нет, — Руфь еле заметно улыбнулась. — Я не переставала любить тебя, несмотря на то что ты был свиньей.

— Принимаю это определение.

— Знаешь, — сказала она, — мы оба с тобой в долгу перед доктором Левином.

— Послушай, дорогая. — Он аккуратно подбирал слова, пытаясь утешить ее. — Вместе мы одолеем болезнь. Мы испробуем все, что предлагает современная медицина. И никогда больше не вспомним о разводе.

Она убежденно воскликнула:

— А я никогда и не хотела нашего развода. О, Ним, дорогой, обними меня! Поцелуй меня!

Он выполнил ее просьбу. И после этого появилось ощущение, будто пропасть между ними исчезла, словно ее никогда и не было. Он спросил ее:

— Ты не слишком устала, чтобы рассказать мне все подробно сейчас? Руфь кивнула.

— Я хочу это сделать.

В течение следующего часа она говорила, а Ним слушал, иногда задавая ей вопросы.

Около восьми месяцев назад, как выяснилось, Руфь обнаружила небольшую опухоль слева на шее. Доктор Миттельман к тому времени уже не работал, и она обратилась к доктору Левину.

Доктор с подозрением отнесся к опухоли и назначил серию процедур для выяснения, включая рентген грудной клетки, изучение печени и костного мозга. Длительные тесты были причиной дневных исчезновений Руфи, которые тогда еще заметил Ним. Результаты анализов показали, что раковые клетки, находившиеся в бездействии в течение шести лет, вдруг активизировались и распространились по всему телу Руфи.

— Когда я услышала об этом, все в голове перемешалось, и я не знала, что мне делать, — сказала она.

— Что бы ни было между нами, тебе следовало поставить меня в известность, — возразил Ним.

— Мне казалось, ты был очень занят тогда. Как раз погиб Уолтер от взрыва на “Ла Миссион”. Так или иначе, я решила оставить это при себе.

— Твои родители в курсе?

— Нет.

После установления диагноза, как рассказала Руфь, она начала регулярно, раз в неделю, посещать местную клинику для лечения химиотерапией и иммунотерапией. Это также объясняло ее отсутствие.

Ее часто мучила тошнота, она потеряла в весе из-за процедур, но ей удавалось скрывать недуг. Частые отсутствия Нима помогали ей в этом.

Ним обхватил голову руками, его мучил стыд. Он предполагал, что Руфь встречается с мужчиной, а она все это время…

Потом, продолжила Руфь, доктор Левин информировал ее, что в институте “Слоун Кеттеринг” практикуют новый метод лечения. Он настоял, чтобы она поехала туда и все выяснила. Руфь отправилась и в течение двух недель проходила обследование.

Это было время, когда Ним долго ее не видел. Ту отлучку он воспринял с безразличием. Это его беспокоило лишь как ощущение некоторой бытовой неустроенности.

Он не знал, что сказать.

— Что сделано, то сделано, — проговорила Руфь. — Ты не мог об этом знать.

Ним задал вопрос, который его очень беспокоил:

— Каковы их прогнозы?

— Прежде всего — нет необходимых лекарств; затем — уже слишком поздно для операции. — Ее голос был спокойным, самообладание полностью вернулось к ней. — Но у меня еще есть время, не знаю, правда, как много. Что же касается института “Слоун Кеттеринг”, неизвестно, следует ли мне пройти у них курс лечения. Врачи в этом институте используют метод микроволн для повышения температуры опухоли и подвергают ее радиоактивному облучению, которое может уничтожить раковую ткань. — Она невесело улыбнулась. — Как ты понимаешь, я узнала об этом все, что могла.