Перегрузка

— Я дорожу этой работой, хоть и получаю не много. — Она поднялась. — Ну, мне надо возвращаться.

— Спасибо, — сказала Нэнси. — Я ценю то, что ты сделала для меня. Дай мне знать, если что-то тебе понадобится.

Услуга за услугу. Этого принципа она придерживалась в своей журналистской деятельности издавна.

Возвращаясь на свое рабочее место и размышляя о том, куда же предназначались деньги — Бердсону в “П энд ЛФП” или нет, она встретила редактора.

— Кто была эта пожилая женщина, Нэнси?

— Моя приятельница.

— Варганишь статью?

— Возможно.

— Расскажи мне. Она покачала головой.

— Не сейчас.

Редактор разговаривал с ней в шутливом тоне. Это был седеющий ветеран газетного дела, профессионал, но, как и многие, он достиг высшей точки своей карьеры.

— Ты, кажется, являешься частью нашей команды, а я ее тренер. Я знаю, ты предпочитаешь работать в одиночку и тебе это не возбраняется, потому что есть результаты. Но игра может зайти слишком далеко.

Она пожала плечами:

— Так уволь меня.

Конечно, он этого не сделает, и они оба знали это.

Отбрив его в свойственной ей резкой манере, она возвратилась за свой рабочий стол и взялась за телефон.

Сначала она позвонила Ирвину Сондерсу.

Секретарь ответил, что он занят, но когда Нэнси упомянула “Экзэминер”, то почти сразу же услышала его бодрый голос.

— Чем могу быть полезен, мисс Молино?

— Я хотела бы обсудить с вами вопрос о пожертвованиях из “Секвойи” в организацию Бердсона. Секундное молчание.

— Что за пожертвование?

— Все мы знаем… Сондерс громко рассмеялся.

— Знаем эти старые репортерские штучки; мол, это уже не секрет, но необходимо подтверждение. Я старая хитрая рыба и не клюю на такие приманки.

Она рассмеялась с ним вместе.

— Я всегда утверждала, что мистер Сондерс острый на язык человек.

— Да, это верно, малыш.

— Так как же все-таки насчет связи между клубом “Секвойя” и Бердсоном? — настаивала она.

— Вряд ли я что-нибудь знаю на этот счет. Запомним, подумала она. Он не сказал “я не знаю”. “Вряд ли знаю”, потом, если придется, он будет утверждать, что он не лгал. У него, вероятно, сейчас включен магнитофон.

— У меня есть информация, что комитет клуба “Секвойя” решил на своем заседании, — начала она.

— Расскажи мне о заседании комитета, на который ты ссылаешься, Нэнси. Кто присутствовал на нем? Назови имена.

Она быстро соображала. Если она назовет другие имена — Кармайкл, Куинн, — он тут же свяжется с ними. Нэнси же хотела позвонить им первой. Приходилось врать.

— У меня нет имен.

— Другими словами, ты не располагаешь этой информацией. — Его голос внезапно изменился и стал менее дружелюбным. — Мисс Молино, я очень занятый юрист с тяжелым бременем забот. Клиенты платят мне за мое время, а вы занимаете его.

— Тогда я больше не буду.

Не попрощавшись, он опустил трубку.

Еще во время разговора Нэнси листала телефонную книгу в поисках фамилии Куинн. Наконец она нашла: Куинн Демпстер У.Р.

Она набрала номер, и после второго звонка раздался голос:

— Резиденция Демпстер Куинн. — Слова прозвучали так, словно целлулоидный шарик скатился по лестнице.

— Миссис Куинн, пожалуйста.

— Прошу прощения, но мадам обедает и просила ее не беспокоить.

— Побеспокойте ее, — сказала Нэнси. — Передайте, что “Калифорния экзэминер” собирается упомянуть ее имя, и спросите, не хочет ли она помочь уточнить нам некоторые факты.

— Один момент.

Прошло несколько минут. Наконец строгий женский голос спросил:

— Да?

Нэнси представилась.

— Что бы вы хотели?

— Миссис Куинн, когда в августе собирался исполнительный комитет клуба “Секвойя”, членом которого вы являетесь, и было решено объединиться с организацией Дейви Бердсона “П энд ЛФП”, какова была…

Присцилла Куинн ответила резко:

— Предполагается, что эта встреча и все договоренности содержатся в тайне.

В точку! В отличие от Сондерса Куинн не была хитрой рыбкой! Теперь у Нэнси появилось подтверждение, которое она искала, подтверждение, которое никогда не было бы получено, задавай она прямые вопросы.

— Ну хорошо, — согласилась Нэнси. — Я и так это знаю. Возможно, мне сказал это Бердсон.

Она услышала в трубке тяжелое дыхание.

— Очень может быть. Я даже в мелочах не доверяла бы Бердсону.

— Тогда разрешите спросить, почему вы согласились поддержать его…

— Я была против. Я проголосовала против всей этой затеи. Но я оказалась одна против всех остальных. — Нотка тревоги появилась в голосе Присциллы Куинн. — Вы обо всем этом будете писать?

— Естественно.

— О, дорогая, я не хочу, чтобы меня цитировали.

— Миссис Куинн, когда вы взяли трубку, я представилась, но вы ничего не сказали о том, чтобы наш разговор не записывался.

— Но я говорю это сейчас.

— Слишком поздно.

Женщина на другом конце провода с негодованием воскликнула:

— Я позвоню вашему издателю.

— Он и пальцем не пошевельнет, наоборот, он скажет мне, чтобы я продолжала делать дело, — отрезала Нэнси. Последовала пауза. — Хотя мы можем договориться.

— Договориться о чем?

— Я просто использую ваше имя как члена исполнительного комитета “Секвойи”. Нельзя не упомянуть это. Но я не буду указывать, что говорила с вами, если вы скажете, сколько денег клуб передал Бердсону.

— Но это же шантаж!