Переяславская Рада (Том 1)

– Все сие видим, и беды сии укрепляют нашу веру в то, что будем воедино. Хвала и честь великая гетману Богдану Хмельницкому: уразумел он, в чем спасение края вашего. В далекое будущее мысль его проникает. Орлиный лет у гетмана.

– Ведомо государю, – продолжал Прозоровский, – что враги не хотят дать нам свободной дороги к морям Черному и Балтийскому. Замкнуть нам все пути – таков их умысел, и в том едины будут и королева шведская, и король Речи Посполитой, и венецианский дож, и папа Римский, и на том с султаном и ханом примирятся... Вот и говорю, господа послы, – стоим мы накануне дел великих, и должны быть осмотрительны, твердо идя вперед. А теперь, господа послы, прошу ко мне, откушать, чем бог послал.

Слуги освещали дорогу в темном коридоре, высоко держа над головами светильники. Во дворе Силуян Мужиловский, садясь в карету рядом с князем Семеном Васильевичем Прозоровским, подумал:

«На большую дорогу выходит Украина!»

Глава 13

...В церкви святого Юра отслужили вечерню. Печальный звон растаял над домами Львова. На башне ратуши длиннобородый бронзовый карлик семь раз ударил молотком по наковальне – и семь ударов колокола упало вниз, оповещая жителей, что прошел седьмой час. Августовский вечер дышал влагой.

Пахло дождем. Небо на горизонте рдяно пламенело.

Торговцы закрывали лавки. С ярмарочной площади потянулись обозами подводы. Воеводские стражники шныряли по улицам и переулкам, сторожили по околицам. Заглядывали в возы, будто проверяя, чтобы не было воровства, а на деле искали, что плохо лежит, что не успели продать мужик или баба, и тащили себе в сумы, притороченные к седлам. Если обладатель гуски или курицы, или лукошка с яйцами упирался, стражник люто сверкал глазами и кричал грозно:

– Пся крев! Мытного и торгового не платил? Где квиток?

Пока дядько доставал спрятанный за пазухой квиток, стражник, управившись с гуской, был уже далеко от воза.

На улицах мещане сидели на скамейках перед своими домами. Щелкали тыквенные семечки, время от времени перекидывались словами...

Расталкивая возы и пешеходов, хлеща по чем попало кнутом, бешено промчался воеводский гайдук.

– Дорогу, дорогу послу московского царя!..

Толпа – врассыпную, кто куда. Следом за гайдуком еще десять конных, а потом уже, рассыпая дробный топот полков по каменной мостовой, шестерка коней легко промчала карету. Промелькнул на козлах кучер в синем жупане и высокой шапке. Сидел прямо, как окаменелый, только ветер откидывал вбок длинную бороду.

За каретой скакали русские стрельцы верхами, с любопытством озирали улицу, людей, а за стрельцами, раздувая усы, снова мчались воеводские гайдуки.

И снова тихо на улице, только люди, столпившись у ратуши, шепчутся:

– Король вчера прибыл...

– Да неужто?..

– Вот тебе и неужто!

– Снова, стало быть, война с казаками?

– А на кой ляд нам та война?

– Тебя король не спрашивал...

– Известно!

– Кому шутки, а моего Семена в прошлом году зарубили саблей... да насмерть.

– Кто? Казаки?

– Стражники коронного гетмана. Разгневались, что не угодил пану, плохо выковал панцырь...

– Так-то... Царский посол не зря тут сидит. Видать, вместе с королем будут воевать казаков.

– Не будут!

– Думаешь?

– Помянешь мое слово...

– Эх, нам бы в казаки податься...

– Ты не очень...

– Да я ничего...

Шепотом, тихими голосами, поверяют друг другу свои мысли. Кончился долгий трудовой день. И вот стоят они, городские труженики, кузнецы и бондари, плотники и портные, кожемяки и сапожники... Спорят, гадают, сомневаются... Что завтра? Завтрашний день еще лежит за розовой полосой небосклона...

В воеводском замке, неподалеку от бернардинского костела, зажглись огни. Карета, въехав в ворота, останавливается перед лестницей, по обеим сторонам которой два ряда высоких белых колонн. Князь Борис Репнин и князь Федор Волконский – великие послы московские, в сопровождении дьяка Алмаза Иванова, выйдя из кареты, степенно подымаются по мраморной лестнице.

Навстречу им спешит королевский маршалок. Долгою анфиладою мрачных комнат с темными стенами, украшенными рыцарскими доспехами и оленьими рогами, идут послы в большую залу. В ту минуту, когда они переступают порог этой залы, в противоположных дверях появляются коронный канцлер князь Лешинский и коронный гетман Станислав Потоцкий-Ревера.

Обмен любезностями. Вопросы о здоровье. Потом все располагаются вокруг стола.

Князь Репнин и князь Волконский сидят осанисто и важно, блюдя свой высокий чин. Им уже заранее известно, каков будет ответ коронного канцлера на требования московского царя. Это будет последняя попытка, последний шаг. Коронный канцлер, раздраженно отгибая высокое жабо, которое закрывает ему короткую, подстриженную бородку, поднимается с места.