Переиграть войну! В «котле» времени

Пока мы «крутили политесы» в комнату вошли и остальные участники «тайной вечери». Увидевшая их хозяйка удивилась, но не сильно. Хотя, на мой взгляд, сочетание немецкой формы на Бродяге и камуфляжа на Зельце, выглядело довольно странно. Хозяин же посмотрел на Дымова, а затем шагнул ему навстречу:

- Ну, здравствуй, Алексей Дымов! - и протянул руку для рукопожатия.

«Мда, а быстро мужик соображает! Быстро просек, что немецкая форма - для маскировки. Хотя, может я и ошибаюсь».

- И тебе не хворать, Филипп! - ответил Дымов, пожимая протянутую руку.

- А друзей-товарищей своих не представишь, а Алексей? А то мне как-то неудобно - гости пришли, а как звать-величать, я и не знаю… - что удивительно, но и в речи Неущенко акцент был малозаметен.

- Это това…

- Мы сами представимся, - перебил его Бродяга.

- Я - капитан Заславский, а это, - и он показал на меня - майор Таривердиев.

«Вот что значит опыт!» - подумал я - «Шура и «шпалы» мои срисовал и псевдонимы мгновенно придумал!»

- Прошу товарищей командиров к столу, - церемонно произнес староста. И, садясь вместе с нами за стол, спросил у Дымова: - А ты, Алексей, сержант или уже нет?

- Сержант, сержант. - Успокоил хозяина Бродяга. И продолжил: - Мы к вам, Филипп Христофорович, вот по какому делу… Хотим обменять кой-какие товары на продовольствие.

- Да я уж понял, чай, грамотный. Одного не могу понять, товарищ капитан, а почему вы ко мне обратились.

Но старого опытного чекиста на мякине не проведешь! Шура пристально посмотрел в глаза Христофорычу и медленно и веско произнес:

- Вы, наверное, пароля ждете? Так не будет пароля, не успели его нам сообщить.

«Оп-па! Выходит Бродяга его уже «прокачал», и понял, что Неущенко специально оставлен в тылу у немцев!» - это единственное, что я смог понять из всей этой сцены. Правда, многое в поведении Христофорыча весьма удачно укладывалось в эту версию: и скорость, с которой он сориентировался в обстановке, и то, что он не забыл снять «маячок» при появлении в деревне немцев, и его спокойствие в общении с нами.

- Ну, значит, вы меня не знаете, и я вас не знаю. - Спокойно ответил хозяин.

- Филипп Христофорыч, да ты что! - вскочил с лавки Зельц. - Мы же свои!

- Сержант, остыньте! - не сказал, а именно приказал Бродяга.

Зельц осел, как будто он был надувной игрушкой, и из него выпустили воздух.

- Жаль, очень жаль… - тихо произнес Шура. - Ну что ж, значит не судьба… Кстати, Филипп Христофорыч, вы поляну в лесочке этом знаете?

- Как не знать… А что такое?

- На ее юго-восточном краю, метрах в трех от сосны, вершина которой раздваивается, вы, если вдруг понадобится, найдете двадцать карабинов с БэКа.

- Да зачем они мне, товарищ капитан. Я - человек мирный. - Ответил староста.

Мне показалось, или эти двое играли в какую-то непонятную мне словесную игру, вроде буриме?

- Ну что же, товарищи, я думаю, нам пора. - Сказал Бродяга, вылезая из-за стола.

- Что же, вы даже не повечеряете? - спросил Неущенко.

- Некогда нам. Дела. Сами понимать должны…

- Да я понимаю.

Но, когда мы уже стояли в дверях, но обронил, как бы невзначай:

- А что на обмен-то привезли?

Бродяга ответил, так, как будто он не общался с подпольщиком в тылу врага, а разговаривал с соседом по даче:

- Керосину литров пять, колес тележных три пары, брезенту немного, котелков штук тридцать.

- Ну, так оставьте, что вам их назад тащить-то?

Дымов даже рот открыл от подобного предложения, но Бродяга спокойно ответил:

- А какой нам с этого гешефт?

Хозяин долго, секунд десять смотрел в лицо Саше, а потом медленно и раздельно произнес:

- Немцы. Никогда. Ничего. Не меняют. Они просто берут. И евреев среди них нет! - И уже совсем другим, я бы сказал, извиняющимся тоном добавил: - Так что, прошу меня извинить товарищ капитан, что сразу своих не признал.

……

«Начальнику оперативной группы YYY унтерштурмфюреру СС Бойке.

Хайль Гитлер!

Докладываю Вам, что 14 июля сего года патрулем вспомогательной полиции в лесу, неподалеку от хутора Горелый, был задержан Асанович С.Ф., племянник убитого ранее местного жителя Асановича Д.И.. Убийство Асановича Д.И произошло одновременно с нападением на мобильный патруль фельджандармерии, под командованием ефрейтора Гершвина.

На допросе задержанный показал следующее: