Перейти море. Лёка (сборник)

Эпилог

Придя в себя, Максим обнаружил, что лежит на кровати, а рядом с кроватью находится приспособление, известное ему по тюремному лазарету – длинный металлический штатив с бутылочками и трубками. Одна из трубок заканчивалась как раз на изгибе его правой руки – ему делали капельницу.

«Я в тюрьме» – подумал Максим, но тут же отогнал от себя эту мысль – это не был не хорошо знакомый ему тюремный лазарет. Это была незнакомая ему больничная палата – стены с белым кафелем, белая дверь, белые жалюзи на окнах, аптечная, нежилая чистота.

«Куда меня это занесло?» – подумал Максим, но никаких объяснений придумать не успел – в комнату вошел Длинный.

Это, без сомнения, был он. Это был он, несмотря на священническую рясу и снежно-белую, седую, без единого темного волоска, бороду. Стройный в годы молодости, сейчас он был очень худым, даже тощим, его повзрослевшее лицо было непривычно серьезным и сосредоточенным, но в остальном – не узнать старого друга Максим не мог, а узнав, отвел глаза в сторону – ведь именно этого человека он много лет предал и едва не убил.

– Очнулся, Макс? – спросил Длинный своим обычным, ничуть не изменившимся голосом, и Максим удивился тому, что в этом голосе не слышится злоба.

– Длинный? – на всякий случай уточнил он.

Голос звучал едва слышно.

– Я, – кивнул Длинный. – Как ты себя чувствуешь?

Максим прислушался к собственным ощущениям. Его тошнило, кружилась голова, и в груди горело огнем. Он попробовал поднять руку, свободную руку без капельницы и не смог – не было сил.

– Больно, – прошептал он. – Где я?

– В больнице, – ответил Длинный, поправляя что-то в капельнице. – В больнице поселка Николаевка. Я тут священником служу, а доктор – мой друг. Ты не смотри, что здесь село. Артем Андреевич – очень хороший доктор, к плохому бы я тебя не привез.

На минуту воцарилось молчание. Макс старательно избегал смотреть Длинному в глаза – смотрел в потолок и на стены, а Длинный подставил к кровати больного старый скрипучий стул и уселся на него.

– Я умираю? – прошептал Макс, сосредоточенно глядя на белую стену.

– Да, – спокойно ответил Длинный. – Доктор сказал, что ничего сделать нельзя, и ты можешь умереть в любую минуту. Как священник, я хочу предложить тебе подготовиться. Тебе нужно исповедаться, причаститься, собороваться – если хочешь, конечно! Я понимаю, что ты не сможешь исповедаться мне, и поэтому пригласил своего друга, отца Кирилла. Он ждет. Позвать его?

Максим кивнул, и Длинный поднялся со стула.

– Подожди, не сейчас, – прошептал Максим, и Длинный тут же опустился на стул опять.

– Как скажешь, – ответил он.

Максим вздохнул. Каждый вздох причинял ему боль, но ему нужно было поговорить с Длинным.

– Как это получилось? – прошептал он. – Как получилось, что ты – священник?!

Длинный усмехнулся.

– Это ведь ты сделал, – сказал он после паузы. – Ты и Бог. Я вижу руку Бога в том, что произошло. Ты хотел меня убить, и это плохо, конечно. Но в итоге все обернулось добром. Господь может вот так – из злого сделать доброе!

Длинный прервался, как будто о чем-то задумался, а Максим молчал, ожидая, когда Длинный объяснит свои слова.

– Я ведь тогда едва не умер, – продолжил Длинный. – Ходить не мог, по нескольку раз в день терял сознание. Врачи не обнадеживали отца и маму, а только разводили руками. Тогда по настоянию бабушки меня соборовали – это таинство такое, когда над человеком священник произносит молитвы и помазывает елеем – освященным маслом. После этого таинства человек зачастую либо выздоравливает, либо легко, без страданий умирает – все зависит от того, для чего ему Бог дал эту болезнь. Я много раз наблюдал такое позже, когда сам стал священником…

Ну так вот – я не умер, наоборот – быстро стал поправляться, ходить, сознания больше не терял. В итоге – выздоровел. Не то, чтоб я стал самым большим здоровяком на свете, но для умиравшего – чувствую себя очень даже не плохо! – Длинный широко улыбнулся в пышные усы.

– Если бы ты знал, как много я передумал за то время, пока находился между жизнью и смертью! – сказал он. – Пока смерть была как будто далеко, я несся по жизни, не замечая вокруг ничего кроме своих мелких желаний. А когда смерть ко мне вплотную подошла, тогда думать начал – зачем я живу, кто дал мне жизнь, и вообще – зачем Господь сотворил человека…

Надо сказать, что я ни на минуту не забывал – то, что я выжил, есть чудо и никак иначе! Я был бесконечно благодарен Богу за то, что Он меня спас. Из благодарности начало возникать все остальное – я начал молиться, стал читать о Нем. Добрые люди принесли мне хорошие книги… Постепенно, узнавая о Нем все больше и больше, я научился благодарить Его и за другое – за то, что Он сотворил мир. За то, что Он вызвал меня из небытия. За то, что ради меня Он, Всемогущий Бог, стал Человеком, жил человеческой жизнью, имел человеческое имя Иисус Христос и умер на кресте для того, чтобы я мог когда-то воскреснуть… Постепенно моя благодарность переросла в любовь к Нему. Вот это, – Длинный указал на свой подрясник, – есть просто следствие этой любви.