Перекати-поле

- Значит, я выбросила ее, как хотела, в начале учебного года, - вздохнула гриффиндорка с облегчением и слабо улыбнулась.

- Да, думаю, так и было, - ухватился он за эту идею.

Распрощавшись с Уизли, Поттер подкинул пострадавший дневник юного Волдеморта к кабинету Дамблдора, сопроводив его следующим посланием:

«Я совершил глупость, открыв тетрадь и ответив ее бывшему хозяину. Но зато я узнал, что эта вещичка ранее принадлежала Тому Риддлу, известному, как Темный Лорд. Именно он когда-то нашел Тайную Комнату и выпускал василиска, а затем оговорил Хагрида. Но теперь комната недоступна, так как переместилась неизвестно куда. Я же набрался смелости, проткнул дневник зубом василиска, который купил в Лютном переулке, и избавился от заточенного в нем воспоминания».

Гарри позаботился, чтобы на пергаменте и дневнике не осталось следов его магии, и удалился, надеясь, что это поможет освобождению Хагрида из Азкабана. Так и случилось: через неделю лесничий вернулся в Хогвартс.

Джинни, выйдя из больничного крыла, так и не смогла собрать куски своих воспоминаний воедино. Она превратилась в несколько печальную и сосредоточенную особу и, к радости Гарри, перестала его преследовать. Ему было несколько жалко девчонку, но он надеялся, что со временем младшая Уизли найдет новые радости, увлечения и даже любовь.

Глава 26. Поимка Хвоста

После уничтожения дневника Тома Риддла, а вместе с ним и одного из его крестражей, Гарри окунулся в повседневную жизнь магической школы. Не получая новых знаний на уроках, он подолгу просиживал за книгами в библиотеках: общедоступной и Слизерина.

Иногда Поттер общался с другими учениками, в основном, с Драко Малфоем и Роном Уизли. Эти двое, подчеркивающие свою разность и нетерпимость друг к другу, оказались довольно похожи между собой. Оба кичились принадлежностью к своему роду, отстаивали идеалы, вбитые им с детства родителями, и уговаривали Гарри не дружить с «неправильными личностями».

На новый год эти двое даже прислали ему подарки: свитер, связанный матерью Рона, и книга по рунам от Драко. Третьим презентом была мантия- невидимка, непонятно от кого. В записке, которая ее сопровождала, были лишь слова:

«Это принадлежало твоему отцу. Владей с умом».

Гарри долго не решался воспользоваться этой замечательной штукой, но ни на обертке, ни на послании, ни на самой мантии не оказалось никаких посторонней магии. Осторожные вопросы, заданные Хагриду, Уизли и Малфою, подтвердили, что ходили легенды о существовании в роду Поттеров этого уникального артефакта.

Взвесив все «за» и «против», Гарри все же решился использовать мантию-невидимку, под которой походы в Тайную комнату стали еще проще. Как и выслеживать в коридорах Снейпа, чтобы потом открыто выскочить ему навстречу и специально впечататься всем телом или, как бы случайно, дотронуться до его щеки, руки и даже интимного места.

Таким немудреным способом Гарри пытался его соблазнить и спровоцировать. Но Северус делал вид, что не понимает его откровенных заигрываний и томных взглядов. Посещение же бесконечных отработок, куда парень попадал, нарочно запарывая зелья, лишь приводили к лишней работе и настоящему раздражению профессора. Поэтому Гарри вскоре отказался от них.

Во время зимних каникул у Гарри появился любовник, кареглазый брюнет Брайан Кендел, с которым они жили в одной комнате. Случилось это довольно неожиданно. Поттер стоял в душе и дрочил, воображая, что к нему прикасается Северус. Вошедний туда Брайан молча опустился перед ним на колени и заменил его руку своим ртом, а затем беспрекословно подставил зад.

Хотя все мысли Гарри по-прежнему занимал зельевар, но новый сексуальный опыт оказался приятным. К тому же, это позволяло унять разгул разыгравшихся подростковых гормонов и слегка отвлечься от дум о Снейпе, который, казалось, сделан изо льда и не подвержен желаниям плоти.

Тем временем Северус все больше и больше считал себя извращенцем. Он прекрасно видел все маневры Поттера, и, к его огромному сожалению и смущению, они вызывали в нем вполне определенную реакцию. Его член вставал по стойке смирно, едва зельевар встречался с зеленоглазым мальчиком, ставшим его наваждением.