Перекати-поле

— Из-за себя я не стала бы об этом говорить, отче.

— Я знаю. — Джон поднялся, чтобы взять свою кружку. — Вы слишком много беспокоитесь обо мне, Бетти.

— А кто еще о вас побеспокоится? — Открыв шторы на окне, она едва заметно улыбнулась ему, чего практически никому другому добиться никогда не удавалось. Джон крайне редко слышал ее смех. Причину этого знали только он и ее муж, да еще те, кто был знаком с этой женщиной много лет.

— У меня на несколько дней остановится гость, мой старый знакомый, одноклассник, — сообщил Джон. — Он приезжает сегодня и появится здесь к ленчу. Надеюсь, это не станет для вас проблемой. Я не смог предупредить вас заранее, поскольку сам узнал об этом только сегодня ночью.

— Ну да, тот самый полуночный звонок, — озабоченно произнесла Бетти. — Нет, это действительно не проблема. Из социальной службы сегодня утром пришлют Юнис Уэлборн и Беллу Гордон, чтобы помочь мне. Так, говорите, ваш старый друг?

— Мой бывший одноклассник, — поправил ее Джон. — Я не видел его с тех пор, как мы закончили школу. А вам не придется беспокоиться по поводу моего завтрака. У меня с утра назначена встреча в Керси.

Бетти постояла еще немного, чтобы узнать хотя бы имя этого гостя, но потом заметила, что отец Джон терпеливо дожидается, пока она уйдет, чтобы наконец вылезти из-под одеяла в трусах и футболке.

— Никакого беспокойства для меня в этом нет, — пробормотала она.

Она забрала поднос и мягко прикрыла за собой дверь. Кто бы это ни был, святой отец, похоже, не очень-то рад этой встрече. Она была уверена, что это какой-нибудь очередной попрошайка. Отец слишком часто позволяет людям навязываться.

Джон сбросил одеяло и, сунув ноги в тапочки, вышел на балкон. Кофе в таком состоянии был не самым лучшим решением для его желудка, но зато с балкона открывался умиротворяющий душу вид. Отсюда он смотрел на большой огород и загоны для скота, за которыми располагались просторные огороженные площадки, где дети Дома Харбисонов выращивали домашних животных для проекта БФА — «Будущие фермеры Америки». На ступеньках заднего крыльца ел свой завтрак Феликс, любимый пес всего этого сиротского приюта, а дальше, сколько хватало глаз, расстилалась спокойная, окрашенная в пастельные тона прерия, которая сейчас вся была в цвету. Глядя на эту почти идиллическую картину, Джон тем не менее явственно ощущал, как откуда-то издалека приближается нечто, пока невидимое и неизвестное, которое очень скоро станет угрозой всему этому спокойствию, словно буря, собирающаяся где-то за горизонтом.

Джон помнил тот последний раз, когда он пытался связаться с ТД Холлом. Это было летом 1990-го в Гватемале. Он работал тогда в иезуитской Службе беженцев, переживая особенно опасное время, когда резко участились жестокие расправы правительственных служб безопасности с политическими диссидентами и теми, кто подозревался в их поддержке (в числе их были и иезуиты). Тысячи людей были вынуждены покинуть свои дома и страну, а его задача состояла в том, чтобы помогать беженцам оформлять документы для политического убежища и фиксировать факты нарушения прав человека. После долгого дня, когда он выслушивал ужасающие рассказы людей, прятался вместе со всеми от «эскадронов смерти», боролся с изнуряющей жарой и грязью джунглей, полных змей и москитов, вечером Джон садился писать письмо своему бывшему другу в Соединенные Штаты, и это было для него настоящей передышкой. Джон еще не потерял надежды, что однажды они с Треем и Кэти снова смогут быть вместе. Отец Ричард рассказал ему, что ежегодно в стипендиальный фонд памяти Донни Харбисона поступает анонимный чек на значительную сумму, — знак того, что его старинный приятель все еще не безнадежен. Трей не забыл своего обещания, данного в тот вечер, когда они поговорили начистоту после игры на региональное первенство. Но однажды ночью Джон очнулся на своей койке от сна, в который провалился совершенно обессиленным, и с тех пор больше никогда не писал Трею.

Это был один из тех необъяснимых моментов, когда подсознание само выявляет истину, которая до этого была глубоко спрятана под слоем возражений. Трей никогда не приезжал домой. Он был потерян для них с Кэти так же, как тайна возникновения цивилизации майя. Вполне вероятно, что когда-нибудь подсознание Джона сможет разгадать причину, по которой Трей бросил Кэти и своего ребенка. Но какой бы ни была эта причина — реальной или выдуманной им самим, — она практически гарантировала, что они, скорее всего, уже никогда не увидят Трея. Джон почему-то был в этом совершенно уверен; точно так же один из близнецов инстинктивно чувствует, когда с его единоутробным братом случилось несчастье. Его письма и даже молитвы, посылавшиеся Трею в надежде, что он вернется к ним, были просто бессмысленны. Когда Джон понял это, он сразу же написал об этом Кэти. Она ответила ему: «Все в порядке, Джон. Я отпустила Трея, и уже давно».

Тогда зачем же он приезжает сейчас?

— Я в этом не слишком уверен, — ответил тот, когда Джон сказал ему по телефону, что будет рад его видеть.