Перекати-Поля

– П-пинчер… от… отпус-сти…

Оля ошибалась, когда думала, что ей и так уже хуже некуда. Ей стало куда поганей, стоило признать несчастного. Это был тот самый пацан, чьи видеоролики ей никогда не удавалось досмотреть. Тот, кто любил лазить по крышам…

Олю затрясло так, что застучали зубы.

– Пож… пож-жа…

Пинчер по-хозяйски приобнял Олю одной рукой – крепко, не вырвешься! – и лениво произнёс, глядя на мальчишку:

– Отпущу, отпущу. Обязательно отпущу. Потом.

И скомандовал:

– На парапет его. Живо!

У Оли вырвался писк. Пинчер притиснул её ближе, защекотал щёку табачным дыханием. Доверительно сообщил:

– Прикинь, вздумал снимать на моей территории? Раз сказали – нельзя, два сказали… Пофиг ему! Залазит, макака, и свои дерьмо-ролики делает! Не понимает, что наше это место. На-ше!

Пацана поставили на парапет и отпустили его руки. Он раскинул их, чтобы сохранить равновесие, сделал шажок – и почти улыбнулся, как, бывало, улыбался в роликах, когда с успехом проходил первый опасный маршрут.

Но тут Пинчер добавил:

– Глаза ему завязать, – и полуулыбка пацана исчезла.

Когда приказ был выполнен, мальчишка зашатался. Ещё бы! Как тут сохранишь равновесие, когда не видишь, что вокруг?!

– Пинч-чер… Пинч-чер, я…

– А теперь попрыгай. На одной ноге, – безжалостно перебил Пинчер и вкрадчиво добавил: – А то столкну.

«Да он сейчас сам упадёт! Сам! Вы что, не видите?!» – проорал голос в голове у Оли.

Хотелось проорать это вслух, рвануть вперёд… Стащить с парапета бедного мальчишку и…

Не хотелось.

Лишь стоило представить, что вместо него на парапет поставят её.

Ведь поставят. Обязательно.

Или чего похуже сделают.

В глазах защипало от подступающих слёз. Голова закружилась.

…Правду, ой правду говорят – своя рубашка ближе к телу. Можно сколько угодно читать книжки про героев, горячо восхищаться ими, теми, кто не пройдёт мимо, видя непотребство и несправедливость… Легче лёгкого представлять, как сам отбиваешь беззащитного слабого у зарвавшегося сильного…

Да только в жизни всё не так. Совсем не так. В жизни ты мимо пройдёшь. И даже шаг специально убыстришь.

Лишь бы на тебя внимание злодеев не обратилось.

«Но ведь можно… можно…» – робкая, слабенькая мысль в мозгу Оли. Горячие струйки слёз по щекам.

– Прыгай, я сказал!.. – прорычал Пинчер, ступая вперёд. Чуть ослабляя хватку.

Удар сердца – и Оля извернулась, изо всех сил оттолкнув бандита. Помчалась к выходу с крыши со всех ног.

Позади орали. Ругались матом.

Позади хотели убить человека.

Но Оля…

Чудом не упав, не свернув себе шею, перепрыгнув мусорные кучи и старый хлам, Оля вырвалась на вечернюю улицу и бешено огляделась. Всхлипнула, завидев группу молодёжи в нескольких метрах от себя и помчалась к ним во весь опор.

– Помогите, – задыхаясь, выдохнула она, показывая в сторону крыши, где на фоне заката ещё виднелась тонкая фигура. – Помогите! Там…

Девушки ахнули от её рассказа, парни – чертыхнулись. Стали подтягиваться прохожие.

– Куда власти смотрят? Когда нормальное заграждение поставят?

– Когда кто-нибудь из мелких с верхотуры сверзится?!

– Бежим! Отобьём пацана!..

– А вы – полицию вызывайте! Срочно!

Несколько крепких парней кинулись к дыре в заборе, одна из девушек вытащила было смартфон…

Крик.

Близкий и долгий.

Кто-то завизжал так, что у Оли заложило уши. Зрение вдруг обострилось до предела. Показало то, чего просто не могло, не должно было быть.

Фигура больше не стояла на парапете. Она летела вниз.

Падала.

И вот упала.

– Боже мой!

– Боже мой!..

– Разбился!

Девушки, все как одна, бросились к месту ужасного падения. Кто-то из прохожих стал набирать скорую. Но Оля не могла ни говорить, ни двигаться. Просто стояла и смотрела на забор, за которым – сто процентов! – сломанное в нескольких местах, в огромной луже крови, во дворе заброшки лежало остывающее тело несчастного.

Оля не заметила, когда вблизи засверкали мигалки. Она так и стояла на прежнем месте, когда парни приволокли банду малолетних убийц и передали её подъехавшим полицейским. Она очнулась, лишь почувствовав, что на неё смотрят.