Перехламок

Поэтому уже вскоре после того, как я попал в Перехламок, стало ясно, что оружие это надо немного доработать. Венц воспользовался услугами одного кузнеца из гильдейского бункера, что на полдороги от Чащобы, и работа, которую тот проделал, стоила утомительного пути туда и обратно. Он снял затвор и ствол с какого-то неуклюжего оружия с длинным прикладом, которое, как он сказал, принадлежало охраннице каравана дома Эшер, потом обрезал ствол и поколдовал над затвором, чтобы они подходили к основе Делакью. Когда я впервые взвесил гибрид в руках, я едва ощутил разницу. Он по-прежнему был удобным, как оружие Делакью, но стрелял, как оружие Эшер — быстро и ровно, с отдачей, но без этого резкого задирания ствола вверх, как пушки Голиаффов и Кавдоров, и питался эшерскими боеприпасами как миленький.

Единственным признаком его смешанной родословной была расцветка, из-за чего он и получил от Товика такое прозвище: ровная матовая чернота от старого оружия Делакью, яркое искристое серебро от эшеровских затвора и ствола. Я все хотел сделать его тусклее с помощью смазки, как это делают бандиты, но чем больше разрастался Перехламок, укрощая дикие земли вокруг себя, тем меньше и меньше я нуждался в двухцветнике, и в конце концов просто стало лень его доставать.

А вот теперь пришло время. Слишком давно я последний раз держал его в руках, не говоря уже о том, чтобы стрелять из него в гневе. Я хотел напомнить своим рукам и глазам, каков он на ощупь и как он работает. Просто я подумал, что надо об этом вспомнить.

На ощупь он был хорош, а работал еще лучше. Люди, которые говорят, что можно быть либо по лазерам, либо по пулям, что можно уметь стрелять из одного, но не из другого, они все брешут. Не слушайте их. Мне казалось, что отдача у него была сильнее, поэтому из-за чрезмерной компенсации первая очередь ушла в сторону, но потом включились рефлексы, и двухцветник стал выдавать быстрые плотные очереди. Я упер приклад в плечо, и ряды отверстий пошли вверх по полоскам плас-листов. К тому времени, как от магазина осталась половина, я уже привычно попадал в мишени, а когда он щелкнул, опустев, я продырявил нарисованное яблочко. Я работаю с инструментами, у меня руки механика. Не думаю, что смог бы справиться с одной из чертовски громадных пушек голиафских банд, но если дать мне точный инструмент вроде двухцветника, я буду стрелять из него не хуже. Я вышел со стрельбища с пустым магазином, запахом кордита и настроением куда лучше.

— Я думал, вам не надо носить оружие.

О, какая радость, снова он. Облокотился на ящик, полный отремонтированных стволов для лазеров.

— Думал, вам не надо кипишиться насчет банд и всего такого. Думал, вы, люди… это… ха. Ну.

Третье предложение подряд по-прежнему ему не давалось, но, судя по ухмылке, это его не беспокоило.

— Надо двадцать минут, чтобы ячейка нормально зарядилась, Кэсс, — окликнул Товик с другого конца лавки. — Знаешь что, не трать тут время зря, слушая этого недомерка. Просто заходи обратно, когда пойдешь к воротам, и все будет готово.

Лохматый паренек самодовольно посмотрел на меня, как будто утер мне нос. Я его проигнорировал. Возле лестницы у меня заиграли нервы, и я дважды проверил двухцветник и трижды — что нож на месте в сапоге, прежде чем спуститься. Я остановился в тесном уголке, где лестница обходила неправильный угол, снова проверил оба, и только тогда вышел.

Я давно оттягивал поход в бункер, и до нынешнего момента для этого было много поводов. Мрачное совещание с городской стражей касательно нападений, визит в крематорий у начала дороги на Глубокую Камеру, чтобы посмотреть, как троих убитых мной людей обратят в пепел для удобрения плантаций Кишкодера. Когда я вернулся в свое жилище, то поспал совсем немного и сидел всю темнофазу, затачивая нож, приделывая крюк к новому фонарному шесту и начищая двухцветник. Все это хорошее дело, которое занимает мозги, но вот оно закончилось, и по пути в бункер я уже никак не мог отделаться от мыслей о том, что случилось с остальными.

Шпионы-фонарщики получили по заслугам.

Шпионы-фонарщики.

Кто-то объявил нам войну. Кто-то знал, о чем нас попросили, и только духам стоков ведомо, как. И кто-то заказал нас.

Они целились в нас или в отцов города? Вода ведь для всех, не только для богатых. С этим ли все связано? Я подумал о том, как Нардо прятал флягу с водой, когда мы возвращались с обхода. Но ведь все знали про то, что фонарщики получают водяной паек, разве нет? Я не помнил, чтобы этим кто-то возмущался. Мы были фонарщиками, и все в Перехламке знали, чем мы занимаемся. Как же дошло до такого?

Я похолодел, когда вспомнил, как Желтая Дженси подмигнула мне тем вечером на Греймплаце. Я думал, она просто не хочет рассказывать мое будущее, но что, если я ошибался? Я поискал ее, лязгая сапогами по металлической решетке, из которой состоял пол Греймплаца, но ее закуток был пуст.