Перехлестье

Эпилог

- Багой! - звонкий голос, доносящийся с кухни, заставил корчмаря подскочить и вжать голову в плечи. - Да когда ж ты ее починишь! Я сейчас задохнусь!

Хозяин "Кабаньего Пятака" вырос на пороге кухни мгновенно, как по зову сердца. Эхо крика еще гуляло под закопченными потолочными балками, а виновный, осужденный и приговоренный, уже стоял, готовый к смерти.

- Еще раз мне придется разжигать это... эту... И будешь готовить САМ!

- Дочка, что ты бушуешь? - с заискивающими интонациями в голосе спросил харчевник. - Я уже почти затопил, а тут постоялец...

Жалкая попытка оправдаться не удалась.

Дочка, прищурившись, спокойно сказала:

- Если к завтрашнему дню не исправишь, корми постояльцев соломой!

- Все, все, все... - запел Багой, отступая. - Сегодня же сделаю!

И он выскользнул прочь из кухни, отступил в обеденный зал и для надежности спрятался за стойкой, где принялся яростно натирать кружки, бубня:

- Да когда ж уже он явится-то, а? Сколько еще девке томиться?

На его счастье Зария не слышала этого бухтения, она вышла на двор и теперь стояла, вдыхая свежий утренний воздух. На душе было тоскливо и пасмурно, вопреки погожему солнечному деньку.

Иногда девушке не верилось, что все закончится хорошо. Иногда казалось, что все просто... закончилось. И хотелось одновременно расплакаться и раскричаться от обиды. Василиса и Йен накануне приехали в гости. Вид у обоих был заговорщический.

Василиса с красивым круглым животиком ходила, переваливаясь, как уточка, быстро уставала и окруженная заботами Багоя только и искала, где бы спрятаться. Йен шепнул Зарии, что Милиана напророчила им двойню. И чернушке стало смешно. Она не представляла Грехобора с двумя свертками ревущих младенцев на руках.

И тут же, против всякой логики, Зария тихо всхлипнула. Как же им хорошо! Они счастливы и не живут ожиданием неизвестно чего... А она стоит одна, пропахшая дымом, в застиранном переднике и с растрепавшейся косой. Одна. Уставшая от постоянных надежд.

И в этот самый миг, кода девушка была столь близка к отчаянию, теплый ветерок мягко коснулся ее спины, и голос, памятный до дрожи, до судорог в горле, прошептал на ухо:

- Зария-а-а-а...

Она рывком развернулась и, наконец, увидела того, кого так долго ждала. Какие усталые у него были глаза! Он казался старше, чем прежде, лицо осунулось, а в уголках рта залегли горькие складки. И никого на всем свете не было красивее этого мужчины, с робким ожиданием глядящего в ее глаза.

- Глен! - девушка повисла на нем, прижавшись всем телом, слыша стук его сердца, ощущая тепло его кожи и силу его рук, сомкнувшихся на ее талии.

- Почему? Почему так долго? - Зария отстранилась, обхватив лицо мужчины ладонями. - Я...

- Прости... - Глен перехватил ее руку и поцеловал. - Быстрее не получилось. Это не так-то просто - заново родиться. Прости.

- Нет, - помолчав, покачала головой Зария и залилась краской. - Ты слишком неубедительно просишь...

* * *

Дэйн заметил брата, сидящего в тени дровяника раньше, чем об этом сказал его дар. Это обрадовало и успокоило Волорана. Магия истончалась. Скоро ее совсем не останется и люди забудут когда-нибудь, что дэйны, маги и колдуны были живыми людьми, а не образами из старинных приданий. Разрушатся от времени святилища, зарастут травой и станут просто камнями. Мир сделается проще.

- Ты чего не рядом с женой? - спросил дэйн.

- Она спит, - взгляд Грехобора потеплел. - Ну, я и ушел, чтобы не разбудить ненароком. Знаешь, до сих пор не могу поверить, что она... и я...

Старший брат хмыкнул:

- Понимаю. Наверное, нет-нет, а боишься к ней прикоснуться или думаешь, что спишь?

Йен кивнул, а потом, задумчиво глядя куда-то в пустоту сказал:

- Она всегда тебя любила. С того самого момента, как первый раз увидела. Не думал, что такое бывает.

- Что? - брови Волорана поползли вверх.

- Милиана жила только тобой. Оно говорила о тебе постоянно, о том, что ты скажешь или как поступишь, о том, когда придешь, о том, какой ты. И она сияла, стоило тебе оказать ей даже самый незначительный знак внимания - мимолетно кивнуть или просто посмотреть в ее сторону.

- Зачем...

- Но ты ее не любил. Я был в этом уверен. И ей об этом сказал. Дэйны не умеют любить, - Йен повернул голову и посмотрел на брата. - Она была красивая. А я глупый. И Проклятый дар искажал чувства... Я ведь с самого начала знал, что во мне она видит и ищет тебя. Но потакал этому. То ли ее жалел, то ли себя...

- Прекрати.

- Тогда, в переулке, когда она умирала и спросила, есть ли у нее шанс. Она не про меня спрашивала, а про тебя. И я снова солгал. Сказал, что шанс есть.

Дэйн закрыл глаза.

- К чему ты это говоришь?

- И той ночью, когда ты пришел и увидел ее спящей у моих ног... я тоже солгал, - Грехобор с болью посмотрел на брата. - Она не хотела оставаться со мной. Она бы ушла к тебе, не раздумывая. Но она боялась. Боялась, что тогда я озверею еще больше, боялась моей силы, боялась меня. Потому она и молчала... знала, что елси я сорвусь еще раз, остановить это не сможет уже никто. Ты погибнешь. И я тоже.

- Ну и зачем ты мне это теперь говоришь?