Перехлестье

Дэйн ответил вежливо, но отстраненно. Как всегда. Улыбка девушки ни на миг не поблекла, но после этого Лиса держалась неизменно почтительно и тоже на расстоянии. Но Глен-то знал - дело было не в том, что кухарка почувствовала себя уязвленной или утратила интерес к мужчине. Просто Багой - злобный сыч - увидев, как стряпуха раздает авансы, испугался.

Сейчас, когда таверна стала, наконец-то, приносить прибыль, трактирщик впервые за многие годы разомлел от барышей, стал особенно жаден и придирчив - понятно же, что наулыбавшись вдосталь видному посетителю, его работница поступит, как все незамужние бабы - выскочит замуж и, весело помахивая передником, убежит нянчить детей да попиливать благоверного. А хромоножка Зария вряд ли сможет повторить трудовой подвиг этой вертихвостки.

Поэтому вечером того же дня, Багой, насупив для пущей солидности брови, предпринял то, что в мире Василисы называли превентивными мерами - провел с девушкой воспитательную беседу на тему - можно или нельзя строить глазки посетителям. Ответ был один - нельзя. Улыбаться улыбайся, но только по острой необходимости, ежели харч пересолила или там муху в похлебке кто отыскал, а чтобы дальше этого - ни-ни, а то ишь...

Васька сделала серьезное лицо, проникновенно покивала и последовала совету работодателя. Ей нравилось в его таверне, и портить отношения с, в общем-то, довольно адекватным мужиком не хотелось, тем более в новом мире девушка еще не очень обжилась. Опять же Зария есть - на кого такую оставишь?

Поэтому стряпуха каждое утро принимала озабоченный вид и всячески старалась нацепить на лицо серьезную мину. Однако от Глена не скрывались веселые смешинки, искрами мелькавшие в ее глазах. Стряпуха была забавная. Невысокая, мягкая, улыбчивая, с ворохом кудрей. Очень уютная и в то же время очень отовсюду заметная.

Поэтому, несмотря на внезапно посерьезневшую кухарку, люди в харчевню шли. А Багой хмурился каждый раз, когда беззаботная работница забывалась и улыбалась незнакомцам во все десны. Трактирщик старался держать хохотушку хотя бы подальше от зачастившего в таверну дэйна, подсылая к тому колченогую Зарию.

Вот и сейчас зыркнул на чернушку, чтобы поспешила, но та столь неловко собирала со столов грязные миски, что по всему было видно - сегодня дэйна обслуживать Василисе.

Хлопнула дверь, но корчмарь этого не услышал, поскольку весь сосредоточился на мысли о несовершенстве мира и непостоянстве баб.

- Дэйн, а дэйн, что-то ты сюда едва не каждый день ходишь, - напротив того, от кого Багой ревностно старался держать в стороне стряпуху, остановился высокий рыжеволосый мужчина.

Хищное лицо придавало ему определенное сходство с ястребом, чуть прищуренные синие глаза смотрели пронзительно и испытующе.

- Здравствуй... отец, - с небольшой заминкой произнес дэйн.

Во взгляде жреца промелькнуло мстительное удовольствие. О-о-о... он знал, как такие не любят служителей храмов, говорящих напрямую с богами! К тому же, какой он ему отец? Они были ровесниками.

Почему дэйны не любили молельников? Да потому, что те единственные, кто напоминали им и окружающим о том, что эти мужчины - всего лишь послушное орудие богов, исполняющее вышнюю волю. Не какие-то особенные, не избранные, не спасители. Жалкие наемники, которым и жизнь-то оставляли только потому, что не печально их было терять.

Да, не любили дэйны жрецов, но, увы, боги сказали свое слово.

- Здравствуй. Так что же ты сюда зачастил? - пришедший легко опустился напротив и застыл, словно ожидая откровений.

Дэйн улыбнулся ему с такой же прохладцей во взгляде:

- Да вот... ем иногда. Наслаждаюсь. Все-таки непросто быть орудием богов. Да и голод, опять же... терзает, как всех обычных людей - несколько раз в день.

- М-м-м, - с едкой насмешкой протянул собеседник и неожиданно произнес, - и все же я не понимаю, почему дэйны женятся? Ты не объяснишь? Вы ведь, хотя и воины, но не обычные наемники. По сути, бездумные исполнители небесной воли, а значит должны быть послушным оружием в руках небожителей - лишенным сомнений, страха, привязанностей. Я даже вопрошал об этом высшие силы, но увы, так и не получил ответа.

Служитель храма обернулся и смерил равнодушным взглядом приближающуюся к их столику Василису. Хотя... может, этот взгляд казался не таким уж и равнодушным.

- Здравствуй, красавица, - расплылся он в улыбке.

Девушка улыбнулась в ответ.

Единственным посетителем, которого она приветствовала всегда с неизменно отсутствующим видом, был именно этот. Стряпуха Багоя словно чувствовала деланность добродушия в голосе мужчины, словно была уверена в неискренности его слов.

- Ты так и не сказала мне, - тем временем продолжил молельник, - откуда у тебя на руках эти узоры?

- А вы так и не сказали, как вас зовут, - парировала Лиса и повернулась собеседнику жреца, а в глазах уже прыгали радостные смешинки. - Дэйн, тебе как всегда или новенькое чего-нибудь?

- А есть новенькое? - спросил тот.

- Ну, могу предложить знатную слоёнку, ты же сластена.