Переход

— Ты многое можешь предложить? — маг усмехнулся, — Я бы отпустил Роланда. Заказ, правда, был на него. И на колечко, которое у тебя на пальце. Но колечко здесь, а Роланд… Я подумал, что если он до сих пор жив, значит, его хранит судьба, а вставать на пути у любимчиков судьбы — неблагодарная затея. Твой брат мне тем более не нужен. Я бы отпустил всех твоих дружков, братьев, любовников и остальных просто ради забавы, чтобы посмотреть, как Экхарты будут и дальше гоняться за ними. Но вот ведьма… Веллита Делари — наша проблема. Гораздо более серьезная проблема, чем сама она думает.

Вот так откровение! Адельгейда поняла, что маг говорит с ней, как с мертвецом, и не имеет значения, что она увидит или услышит. Тогда зачем этот торг? Зачем? Беседы не получалось, мужчина продолжал говорить, а она слушала.

— Ты могла бы предложить себя, но поверь, — он окинул взглядом ее лицо, украшенное синяками, и окровавленную одежду, — ты не в моем вкусе. Разве что интересно узнать, предложишь ли ты свое тело в обмен на жизни жениха и брата? Занятно наблюдать за борьбой чувства и долга в юных неокрепших душах.

Она ничего не ответила.

— Отдай печать, — предложил маг, — и я отпущу их. Кроме ведьмы, но это уже моя забота.

Адельгейда стиснула руку в кулак. Она беззащитна, он это знает. Магу ничего не стоит убить ее или просто лишить способности сопротивляться, и забрать все, что пожелает. Значит, и в самом деле важно, чтобы она отдала печать сама? Но она этого не сделает, тем более на таких условиях. Когда Роланд надевал ей кольцо, он верил, что она не предаст то, чем он жил, не отдаст королевство в руки изменников. Мог ли он предугадать, что его избранница окажется перед подобным выбором? Если она отдаст печать, то нарушит клятву, но ведь Роланд все-таки сможет понять и простить? К тому же надежда остается, пока они живы. Печать — это лишь кусок металла, если король появится в столице, никакие побрякушки не помогут заговорщикам. Отговорки, отговорки… Из нее вышла бы плохая королева, те, кого она любит, ей дороже, чем эфемерная идея всеобщего блага. Но только если ее собственное предательство будет стоить всего полученного взамен, выбирать между жизнями дорогих людей выше ее сил. И как она узнает, что маг сдержал слово?

— Только если отпустишь всех! Если Веллита уйдет живой вместе с остальными! — твердо сказала Адельгейда.

— Ну, всех — так всех, — согласился маг, и у девушки не осталось сомнений в его лжи.

Все это иллюзии, у нее нет никаких шансов, она не выйдет отсюда, как и ее друзья не выйдут из пирамиды. Вопрос только в том, получит ли Дальенна Экхарт кольцо. Как ни странно, эта мысль принесла облегчение. Выбирать стало попросту не из чего. Адельгейда провела рукой по лбу и отвернулась от мага. Он наверняка чувствовал, сколько сил она потеряла. Когда-то давно юная леди Эсперенс боялась позорно струсить перед лицом смерти, но теперь страха не было, была лишь звенящая пустота и слабость, почти апатия. Она не задумывалась, в чем причина — в отрешенной готовности принять смертельный удар или просто в потере крови. Маг должен чувствовать и эту пустоту, должен верить, что у нее не осталось ничего, кроме смирения перед неизбежностью.

— Решайся, девочка, — мягкий, заботливый голос обволакивал ее, — тебе сразу станет легче…

Станет. Потому, что мертвым не больно.

— Да, конечно, — чуть слышно сказала она, не оборачиваясь и медленно расстегивая рубашку, чтобы дотянуться до амулета. Маг смотрел ей в спину, но Адельгейду волновало лишь одно — сможет ли он прочитать ее мысли прежде, чем она сожмет в руке подвеску и отправит в неизвестность отчаянный мысленный призыв: "Веллита, помоги мне!!!"

Прошло несколько тяжелых, бесконечных секунд, а потом медальон вдруг налился теплом, сделался почти горячим, и девушка вздрогнула от неожиданности, не веря в то, что происходит.

* * *

Веллита отшатнулась назад, когда в окно влетел факел и был отбит в сторону ударом меча. Кажется, это блеснул проворством один из телохранителей лорда Вилара. Теперь маленький островок пламени полыхал в дальнем углу, озаряя развалины неровными бликами. Нападавшие уже один раз пытались поджечь мельницу и выкурить дымом тех, кто в ней укрылся, но не смогли. Камень и остатки отсыревшего дерева напрочь отказывались гореть, да и натаскать хвороста к подножию осажденного сооружения никак не удавалось.