Переход

Она задумчиво кивнула, не отрываясь от карты. Замок хоть и маленький, но это по меркам здешних замков. Иголку в стоге сена найти проще, чем тайник с какой-то магической штуковиной в этом каменном лабиринте. Сканирование всех помещений сожрет уйму энергии, а запасных батарей нет, и появления не предвидится. Придется для начала попытаться понять логику, которой следовал злополучный король, когда прятал вещицу, тогда хоть часть помещений можно исключить. Вряд ли обезумевший от жажды запретных знаний монарх на глазах у прислуги и охраны устраивал тайник на кухне, на лестницах или в казарме. Впрочем, кто его знает.

Ночные гости медленно поднялись по широкой лестнице. Морис, не особенно рассчитывая на слабенький свет ламп, включил фонарь, и теперь яркий луч то и дело вырывал из темноты остатки сгинувшего великолепия. На самом деле когда-то замок, родовое гнездо свергнутой династии, был весьма неплох. Одни только ажурные перила лестницы можно разглядывать бесконечно, хоть они и выглядели запущенными, а местами покрылись трещинами. В этой стране уважали резьбу по камню и довели ее до немыслимого совершенства. Страшно представить, сколько усилий требовалось мастерам на изготовление подобных шедевров. Впрочем, вполне возможно, магия позволяла делать это каким-то другим, менее трудоемким способом.

У каменной лестницы обнаружилось еще одно преимущество для тех, кто не стремился быть замеченным — полное отсутствие скрипучих ступеней. Осматривать второй этаж предстояло с осторожностью, если там кто-то спал, то спал потому, что ночь, а не под действием газа, и в любой момент мог проснуться. Системы вентиляции здесь скверные, так что газ наверняка не проник дальше ближайших комнат второго этажа. Но прежде, чем отправиться дальше, Морис обратил внимание на картины, висевшие на стене. Большинство из них, насколько можно разглядеть, не представляли собой ничего примечательного, но при виде одной картины, большой, в человеческий рост, молодой человек охнул и остановился.

— Посмотри-ка! — позвал он Кассандру.

Полотно поблескивало, отражая свет фонаря, и Морис не сразу выбрал удобный угол освещения. Зато когда выбрал, Кассандра оглядела картину и сказала:

— Вот это да! И как ты его заметил?

Он никогда не видел ее отца живым, и, может быть, узнал именно поэтому. На портрете молодой, надменный король Элвер Ринаус Экхарт гораздо больше походил на восстановленные в лаборатории варианты его внешности, сделанные для опознания и расследования, чем на кровожадного изверга, убитого за чудовищные преступления.

— Не зря классик советовал присматриваться к фамильным портретам, — задумчиво изрек Морис, переводя взгляд с изображения покойного короля на свою спутницу.

Сходство отца и дочери казалось поразительным, только черты Кассандры были мягче и женственней. Морис хотел сострить, что, к счастью, сходство ограничивалось лишь внешностью, но не рискнул. Он знал, что это не так, что благодаря крови и дару отца Кассандра — обладательница чужой силы, нить, предназначенная связывать миры. Наследница. Объект всеобщего алчного внимания. И только в одном сходство с отцом отсутствовало. Психически она совершенно здорова, иначе не попала бы на эту свою службу. Никогда, ни единого намека на отклонение. Кроме того случая, той ночи уже почти перед самым рассветом, когда он вытащил ее из ванны, полной красной воды…

Кассандра пихнула напарника локтем в бок:

— Посмотри, что у него в руке!

Она провела с отцом всего два дня после двадцатилетней разлуки (да и эти два дня в основном спасала тех, кого он не успел прирезать) и вряд ли испытывала к нему сильную душевную привязанность, так что Морис не удивился ее деловому тону. Он взглянул на портрет повнимательней. Короля изобразили в полный рост, одна рука лежала на рукояти меча, а во второй он с небрежной грацией держал Ключ Большого портала. Ключ не относился к числу атрибутов государственной власти Диасты, мало кто вообще знал о его истинном предназначении. Стало быть, король оставил неразгаданный знак потомкам? Или даже на портрете предпочитал видеть у себя в руках не символы своего сомнительного правления, а безделушку, связанную с Переходом? Фон картины тоже был странный — не золоченые драпировки или поля битв, а какие-то камни, похожие на надгробия.

— Может, это намек, что тайник за картиной? — предположила Кассандра.