Переход-2. На другой стороне

Скорбная процессия, которую никто не сопровождал, повернула налево. Мародер понятия не имел, куда его ведут, поэтому размеренно перебирал ногами, да старался держать край полиэтиленового кокона повыше, чтобы случайно не изгадить кровью пол.

Ещё раз свернув, мужчины подошли к лестнице и стали спускаться по ней. На третьем подземном уровне было значительно прохладнее, чем на втором, где располагались спальни. А вот между третьим и четвертым была мощная металлическая дверь с электроприводом.

Коренастому, который шел первым, пришлось вытащить из кармана карточку и приложить к установленному на стене устройству. На секунду повисла полная тишина, и было слышно только тяжёлое дыхание запыхавшегося помощника мародера, а потом створки с лязгом поползли в стороны.

Из открывшегося проема тут же пыхнуло сухим жаром. Коренастый, не дожидаясь пока дверь откроется полностью, двинулся в следующее помещение. Вся добровольная похоронная команда последовала за ним, долговязый помощник Нельсона нажал на кнопку, механизм вновь заработал, и ворота поползли в обратную сторону.

Здесь воздух был сухим, даже слишком, в горле мгновенно запершило, захотелось пить. Похоронная процессия двигалась по коридору мимо множества дверей. Часть из них была закрыта, за одной Нель увидел несколько больших баков, напоминавших автоклавы.

Коренастый неодобрительно посмотрел на мародера. Похоже, что вход на технический этаж был ограничен даже для жителей этого убежища, а уж пускать дикаря в святая святых они совсем не горели желанием.

Наконец их проводник свернул в один из закоулков. Нельсон и добровольцы последовали за ним по коридору и вошли в небольшое помещение.

Оно напомнило мародеру картины, которые он видел в музее Отечественной Войны. Конкретно в той части экспозиции, что была посвящена концлагерям, хотя, конечно, это место выглядело гораздо современнее.

Здесь находилась огромная печь. И хоть Нель и понимал, что без огромного количества природного газа она не способна дать достаточной температуры, чтобы сжечь человеческое тело, которое практически полностью состоит из воды, этот филиал крематория поражал воображение.

– Укладывайте тела на пол, я ими займусь, – угрюмо проговорил коренастый. – Потом идите наверх. Алмаз, а ты останься, поможешь.

Нель аккуратно наклонился и уложил труп на кафельный пол. Выпрямился, разминая успевшую затечь во время переноски тела спину. Блондин молча смотрел в жерло печи, и хотя в этот момент она и была выключена, в его глазах горел огонь.

* * *

Гудящий столб пламени не мог заглушить детских рыданий. После казни автоматчики привели их сюда, в крематорий, чтобы показать, что сделают с телами их родителей.

До этого печь включали всего дважды – когда умер один из техников, случайно получивший удар током, да дряхлый старик-полковник просто заснул и не проснулся. Их похоронили, особо не афишируя происходящее.

Мэр, очевидно, хотел извлечь максимальную пользу из казни и преподать подрастающему поколению урок, чтобы они даже и думать не могли о бунте. Вот и продолжил представление, разве что декорации слегка изменил.

Парень смотрел на переплетающиеся в каком-то бесконечном танце языки пламени. Оно облизывало сваленные в печь трупы, заставляя ткани иссыхать и обугливаться.

Совсем недавно эти люди ходили, любили своих детей и супругов, строили планы на будущее. А сегодня все это превратилось в пепел. И все потому, что мэр решил, что оставлять толпу заговорщиков в живых слишком опасно, и устроил показательную казнь.

Блондин стоял среди толпы детей и смотрел, как пламя пожирает трупы. Там были тела его матери и отца, и это вызывало чувство недоумения и обиды. И ему хотелось плакать вместе с остальными, но он почему-то не мог.

Жар от гигантской печи нещадно сушил глаза, но он продолжал смотреть на танец пламени, даже не моргая. Яркий свет оставлял ожоги на его сетчатке, но они не шли ни в какое сравнение с ожогами, которые остались на его душе.

Он запомнил урок.

Они все запомнили.

* * *

Нель усилием воли разорвал контакт с разумом парня. Теперь мародер окончательно все понял.

Жители этого бункера были вовсе не «золотой молодежью», обитателями благословенного мирка в скорлупе из бетона и свинца под землей. Они были такими же сломанными, как и все остальные. Правда, этих детей сломали их же собственные родители.

И пережить бедным детям пришлось ничуть не меньше, чем обитателям переходов.

Нель не знал, что сделал бы он, если б кто-нибудь расстрелял его родителей у него на глазах, а потом сжег их тела в печи. Наверное, бросился бы на автоматчиков с кулаками, и получил свою заслуженную пулю. По крайней мере, не мучился бы.

А эти детки поступили иначе, проявив недюжинное терпение и выдержку. Дождались удобного момента и нанесли удар, перебив всех взрослых, отомстив за родителей.

И одним из разработчиков этого плана была Карина.

И ведь, несмотря на то, что ей пришлось пережить, девушка не озлобилась. Нель знал это, потому что и ментал знал.

– Пошли, – сказал блондин, развернулся и двинулся к выходу.