Переход-2. На другой стороне

Мародер остановился у развалин остановки, рядом с которой валялась искореженная табличка. Несмотря на то, что металл пролежал двадцать лет под радиоактивными и токсичными дождями и снегами, на пластике можно было прочитать надпись: «КАМАЗ-ДИЗЕЛЬ».

Нель помнил эти места. До войны здесь было столько деревьев, что летом из-за зарослей самого завода двигателей не было видно. Видимо, специально сажали, в то же время, когда и строили промзону.

Сейчас деревья были повалены, сухие стволы давно гнили на земле, а вместо завода было поле из бетонной крошки. Ударная волна прошла здесь, разрушив все подчистую.

Нельсон уже давно снял и бросил на землю радиометр, который мигал лампочкой, предупреждая о запредельном уровне радиационного фона. Его это не раздражало, просто больше не было смысла таскать с собой прибор, который все равно очень скоро взбесится и сломается. Не рассчитан он на работу в таких условиях, что с него взять?

Мародер осмотрелся, попытался обнаружить в своей душе хоть какие-то эмоции по поводу открывающегося вокруг пейзажа, но не смог. Разве что ему хотелось бы назвать эту картину постиндустриальной. Потому что это был настоящий финал индустриальной эпохи, из которой Россия так и не успела выйти.

Нельсон расстегнул кобуру на бедре, вынул из него трофейный револьвер. Зачем-то взвел курок, хоть можно было обойтись и без этого. Задумчиво посмотрел на оружие в своей руке и засунул ствол револьвера в рот. Нужно было подводить черту, ведь все равно он уже сделал все, что мог.

– Ты уверен, что стоит это делать? – раздался из-за спины знакомый голос.

Нель обернулся и увидел себя.

Не просто похожего человека, а именно себя, только с карими глазами, без уродующих лицо шрамов, и в новом, с иголочки, защитном комплекте.

– Умирать – это больно, – сказал ментал, зачем-то принявший его облик.

– Я знаю, – ответил Нель, вынув ствол изо рта, и криво усмехнулся, хотя и не испытывал веселья. – Я умирал уже, наверное, сотню раз. Ты сам заставлял меня чувствовать это: в меня стреляли, резали ножом. Меня заживо жрали мутанты. И раньше, когда терял близких, тоже умирал. Мать, отца, брата, всех родственников. Марину, Колю. А теперь я ничего не чувствую.

– Я понимаю тебя, – в голосе твари была слышна грусть. – Раньше я тоже ничего не чувствовал, зато теперь… Теперь я действительно живой, теперь я – человек, хоть и в твоем теле. Зачем тебе гробить его?

– Не хочу, чтобы кусок нервной ткани использовал мое тело, как ему вздумается, – ответил мародер и провел языком по пересохшим губам.

Риск вдохнуть горячую частицу, а потом умереть от острой лучевой болезни стремился к единице. Но мародер не собирался выходить из развалин промзоны Автограда живым, а мутанта, кажется, это не волновало.

Может быть, монстр мог как-то сопротивляться радиации, раз уж был способен управлять захваченным телом на клеточном уровне. Смог бы вырастить капсулу из соединительной ткани вокруг радиоактивной частицы, как здоровый организм ограничивает области, пораженные туберкулезными бактериями.

– Да, желания у тебя остались, – кивнул второй Нельсон, и мародер удивился, насколько же похоже мутант копирует его жесты и мимику. – И воля. А в остальном мы поменялись местами… Еще немного и ты останешься только голосом в моей голове. Забавно, да?

Действительно, никто не смог бы отличить настоящего мародера от ментала под его личиной. Тем более, что память у них была одна на двоих.

Нельсон покачал головой и вновь засунул ствол револьвера в рот. Взведенный спусковой крючок поддался совсем легкому нажатию, в горло ударил мощный запах пороховых газов.

Мародер чувствовал, что время для него остановилось. В глазах резко потемнело, боль затопила сознание от горизонта до горизонта. Тупоголовая пистолетная пуля медленно преодолевала препятствия в виде костей черепа мародера. Ощущения были такими, будто Нель взял дрель, включил ее и принялся сверлить свое нёбо.

И он закричал, понимая, что пытка никогда не закончится.

И резко вынырнул из небытия, увидев над собой ночное небо. Сквозь плотный слой облаков не проникал свет Луны, а тем более – звезд. И голова была вроде бы целой.

Нельсон взял в руку револьвер и увидел, что курок все еще взведен. Он не выстрелил.

Ментал в очередной раз издевался, показывая Нельсону картинки. Это было в духе твари, тем более, как успел осознать сам мародер, многие черты характера мутант заимствовал непосредственно у своего носителя. А мужчина еще до Войны славился среди своих друзей весьма извращенным чувством юмора.

– Ну и ублюдок же ты, – сказал Нель.

– Он не выстрелит, – криво усмехнулся ментал. – Я знал, что ты решишь застрелиться именно из него, и поменял патроны. А потом заставил тебя забыть об этом.

– Ты лжешь, – ответил мародер. – Ничего и нигде ты не менял.

Выбросив вперёд руку с зажатым в ней револьвером, мужчина нажал на спуск. Пистолет достаточно сильно лягнул его в ладонь, по ушам ударил звук выстрела, что явилось подтверждением того, что слова ментала были всего лишь нелепым блефом.