Переход

На следующий день Алексей очень подробно рассказал Семенову и четырем приглашенным Николаем Николаевичем товарищам все, что он знал о производстве полупроводниковых приборов. То есть не все, конечно, а именно «основы производства» в части планарных МОП-приборов, вызвав у собеседников неподдельный интерес. И он даже внимания не обратил на то, что ни один из них не поинтересовался «а откуда он все знает». Скорее всего, просто к такому положению дел привык. А заодно он отдал Семенову и один экземпляр когда-то воспроизведенного «по памяти» справочника по сплавам и керамическим материалам: все же при изготовлении чистого кремния и оборудование должно быть «достаточно чистым».

И на этом его непосредственное участие в полупроводниковой программе закончилось: теперь заниматься ей стали люди весьма грамотные, способные сами до многих вещей догадаться. Или вынужденные догадываться: все же Лаврентий Павлович довольно внимательно следил за «партизаном Херовым», буквально пригоршнями таскавшим для страны новые — и самые разнообразные — изобретения, поэтому и товарища Семенова, и всех остальных «причастных» уже предупредили насчет абсолютного запрета интересоваться у парня «источниками информации». А еще им сообщили, что парень «рассказывает всё, что знает, а если чего-то не рассказывает, то он этого не знает и спрашивать его бесполезно». Так что весенний семестр у Алексея начался без необходимости отвлекаться на «всякую ерунду».

Он и не отвлекался, продолжая «практиковаться» в районной детской поликлинике и усердно осваивая новые знания. А вот с «новыми изобретениями» стало несколько сложнее: «экспериментальное производство опытного завода» как раз за время зимних каникул переехало в район деревни Нагатино, по дороге переименовавшись в «Завод фармацевтического оборудования». Не очень и далеко, но добираться до него «своим ходом» стало очень непросто. Поэтому Алексей решил заняться тем, что не требует для производства какого-то особо сложного оборудования, и для начала синтезировал простенький ветеринарный препарат на основе пенициллина. Этот препарат, насколько он помнил, довольно активно применяли в США в начале двадцать первого века, а вот в Европейском Союзе он был почему-то запрещен, и Алексею стало интересно, был ли этот запрет как-то связан с остаточными количествами антибиотика в мясе или яйцах или это случалось «по политическим мотивам». Но как «швейцарский фармацевт» он знал лишь о факте запрета — а вот для чего этот препарат использовался, он был не в курсе. То есть не знал, применялся ли он для животных или для птицы, да и про дозировки не имел ни малейшего понятия. Но то, что какие-то болезни животных препарат даже не излечивает, а предотвращает, он был в курсе — и о подготовке методик его применения сумел договориться с институтом ветеринарии.

Забавно договоренность проходила: его там сначала и слушать не захотели. Но когда он сказал, что препарат требуется испытать и все нужные методики разработать, а он этим заниматься не может и не хочет, то ситуации мгновенно развернулась на сто восемьдесят градусов. Что Алексею было понятно: одно дело просто «подтвердить применимость» — тут тебе ни славы, ни премий. И другое дело — выступить автором методики лечения животных, за что пряники могли обломиться исключительно серьезные.

Пенициллин в ветеринарии уже применялся, но в основном с крупными животными, причем уже больными: его все же колоть требовалось, но новый препарат, хотя и был раза в три менее губительным для микробов, противно не вонял и на вкус мерзким не казался, поэтому его вроде бы можно было добавлять скотине в пищу или даже в питье, что давало ветеринарам много новых возможностей — однако они Алексея не разочаровали. То есть они даже отказались «руку протянуть за пряниками», и пришлось парню лично отвезти партию препарата в ветлабораторию. Которая размещалась в здании рядом с Птичьим рынком…

Выбрав пару свободных часов, он заехал в лабораторию с коробкой, но встретившаяся ему там женщина сообщила, что подписывать накладную нужно у начальника, и только после этого она коробку заберет. А когда Алексей поднялся на второй этаж и зашел в дверь с табличкой «Заведующий лабораторией», он увидел там знакомую личность, напряженно, одним пальцем что-то печатающую на машинке.

— Привет, Сона, а ты что тут делаешь?

— Я-то тут работаю, а ты что делаешь?

— Мне накладную нужно у начальника вашего подписать.

— Тогда садись и жди, он на обед ушел. И сиди тихо: мне тут еще печатать и печатать, а если собьюсь, то все придется переделывать.

— А что печатаешь?

— Да характеристику, их нужно только в печатном виде куда-то сдавать, а у нас никто на машинке не умеет. А у меня сейчас дел нет, вот меня печатать и послали.

— Давай я напечатаю, я умею.

— Точно умеешь? Тогда садись!

Через пару минут девушка, взяв отпечатанный лист (там и было то меньше страницы текста), с долей ехидства в голосе поинтересовалась:

— Это ты специально сделал?

— Что «специально»?

— Напечатал «характеристика на страшного научного сотрудника»?