Переход

люблю соревнования. Любые… Интересный у Вас образ, с бегущими.

– Это не у меня. У Гаммы.

– А что ещё она говорит?

– Да много чего… Так сразу и не припомнишь. – Она

рассмеялась. – У меня, наверное, тоже амнезия, как у Вас… Но, вообще-то мы с ней мало разговариваем. Бывает я прихожу к ней с каким-нибудь вопросом, и мы просто сидим и молчим. А потом я ухожу, и как-то само собой решение появляется…

– А кто они… Карлис и Гамма? – спросил я. – Ну, с ним-то понятно – мы учились вместе. Хотя… всё же никак не могу поверить!.. Того звали Николай, и он совсем другой – серьёзный, строгий. Мы первое время его за глаза называли «Злой Мужик». Я его побаивался поначалу, а потом ничего, познакомились поближе, общались… Он мне книгу одну интересную давал почитать… Но всё равно он был какой-то… колючий, что ли… А Карлис не такой – весёлый, лёгкий, остроумный… Ну, да ладно, а вот Гамма, она кто?

Елена задумалась:

– Я про неё ничего не знаю… почти ничего. Она была в молодости спортсменкой. Я запомнила потому, что меня к ней привела её подруга, с которой они вместе занимались спортом. А подруга эта даже стала когда-то олимпийской чемпионкой… На самом деле это всё.

– А Вы давно с ней знакомы?

– Лет семь.

– Странно, – сказал я. – Давно знакомы, а ничего о ней не знаете.

– Да, наверное… Но мы как-то обходились без рассказов о себе… Я вообще считаю, что человека определяет не прошлое, а настоящее. То какой он в данный момент.

– Тогда нам с Вами будет легко… общаться. Я ведь всё равно ничего не помню.

Она улыбнулась.

– А я была в школе отличницей. В то время как отличников терпеть не могу.

– Согласен. По моим наблюдениям из них получаются предатели и негодяи… Но Вы, должно быть, не были типичной отличницей. Прикидывались, как я. Только я тормозил, а Вы… нашли другой способ.

– Это просто дурное воспитание, – махнула она рукой.

– Дурное?

– Ну да. Родители с детства мне твердили, что я должна быть аккуратной и ответственной. Когда мне исполнилось шесть лет мама убрала все мои игрушки, сказав, что я уже взрослая и они мне не нужны. Всегда и за всех я была в ответе. Во всём виновата, и всё должна понимать. Вот такое спецвоспитание.

– И как же Вам удалось спастись? – спросил я.

– Уехала учиться. Сюда. Я ведь не из этого города.

– Простое решение.

– Да, простое. Но не лёгкое.

– В каком смысле?

– Я имела ввиду, что не всё простое легко даётся! Этому предшествовала долгая борьба с родителями. Вернее, с мамой. Она наотрез отказывалась отпускать семнадцатилетнюю дочь за две тысячи километров от себя, неизвестно куда чему-то там учиться.

– А отец?

– Отец, как всегда молчал. Ничего не говорил. Я до сих пор не знаю, как он к этому относился. Впрочем, помню, однажды он приезжал сюда меня проведать и, разговаривая по телефону с какой-то нашей родственницей обронил что-то вроде того, что дочь его тут болтается и бог знает что делает… Отец мой таков, что никогда ничего прямо не говорит.

– А на кого Вы здесь учились?

– Это неинтересно, – отмахнулась она.

– И всё же?

– В одном престижном институте меня учили считать чужие деньги.

– Я надеюсь, это не было Вашей мечтой детства?

– Нет, конечно. Я совсем не хотела туда, но это являлось условием моего отъезда из дома. Мама однажды сдалась, но заявила, что отпустит меня лишь в одном единственном случае – если я поступлю в этот институт. Видимо мне так хотелось покинуть родной город, что я прошла строгий конкурс и поступила. Сначала мне было очень тоскливо, но потом я вспомнила, что в нашей стране редко кто работает по специальности и успокоилась.

– А кем Вы хотели быть?

– Знаете, может это смешно, но Вы только не смейтесь…

– Нет-нет, не буду!

– Я хотела писать статьи о театре.

– Но это же замечательно, – воскликнул я. – Что же здесь смешного?!

– И ещё рисовать…

– А Вы пробовали?

– Пробовала… давно, в детстве.

– И что?

– Ничего. Мама сказала, что никому это ненужно, особенно в нашем городе. И всё закончилось.

– А почему Вам так хотелось уехать из родного города?

– Наверное, это ненормально… Сколько я себя помню, мне всегда было там плохо. Я почти ничего не ела, потому что меня постоянно тошнило. Боялась гулять, потому что мне постоянно было страшно, ну и так далее…

– Что же это за место, где ребёнку так плохо? – удивился я.

– Представьте, Максим, степь. Сухая, ветреная, неуютная, без особых признаков жизни. И вдруг кто-то решил построить большой завод, комбинат. Нагнали великое множество народа со всей страны. Построили, нечеловеческими усилиями. Поскольку всему этому великому множеству надо было где-то жить, а точнее, ночевать, ведь всё остальное время они работали, то рядом выстроили целый город. Место для домов выбрали такое, что ветер весь дым от завода несёт именно в эту сторону. Плюс ещё радиация от каких-то рудников поблизости. Плюс, так называемые, зеки, бывшие и настоящие, отрабатывавшие на комбинате в химических цехах. Вот Вам и картина счастливого детства.

Она сидела, опустив голову грустно задумавшись.

– Простите, что спросил Вас, – тихо сказал я.

– Нет-нет, это Вы меня простите, – улыбнулась она. -

Напустила тут тоски…

Меня вдруг осенило: