Переход на Закольцевую линию (СИ)

– Хватайся! Не успеваешь! Следующий вагон! Жди! Жди! Пошла!

Она запрыгнула в темноту между вагонами. Я нёсся с тяжёлыми рюкзаками:

– Бери рюкзак! Рюкзак бери! Мелкая! Ты где? Мелкая!

Я сбросил балласт на землю и в последний момент заскочил на вагон, зацепившись за мокрую лестницу – рука чуть не соскользнула.

– Мелкая! – её здесь не было. Я залез на вагон, но её не было и там…

========== Ты слишком молод для этой херни ==========

Я спрыгнул с поезда, сделав несколько болезненных кувырков. Стук колёс растворялся в дали.

– Мелкая! Мелкая! – ещё не успев отдышаться, я продолжал кричать в чёрную пустоту, шагая вдоль путей.

Потом я споткнулся о брошенный рюкзак и упал. Я поднялся на ноги, ослабшие то ли от бега, то ли от дурного предчувствия, взял рюкзак и нащупал в нём фонарик. Луч света ходил ходуном – у меня дрожали руки. Я истерично шарил лучом, шагая по путям, пока не наткнулся на неё. Свет на мгновение задержался на искажённом от боли лице и погас от испуга. Но в моей памяти навсегда сохранилась гифка реагирующих на свет зрачков. Я стоял в оцепенении, держа палец на выключателе фонарика и чувствовал, что вот-вот поеду рассудком. Когда я включил свет, её зрачки были уже застывшими. Она лежала спиной на шпалах, а её отрезанная нога валялась по другую сторону рельса, соединяясь с телом лишь лоскутом джинсы. Из рукава торчал кровавый огрызок, но руки рядом не было. Потом я услышал отражённое от деревьев эхо собственного вопля. Не помню, сколько я брёл по путям, но, когда вдалеке показался прожектор локомотива, я бросился бежать через лес, потом через поле, смутно понимая, в какую сторону бегу. В голове без конца проигрывалась смертельная гифка, и я пытался вспомнить Мелкую живой: когда она прижималась ко мне в лаборатории, держа в руке календарь 1987 года. Как она бежала по тоннелю метро вприпрыжку, как ребёнок, шлёпая по воде, а я терпел клаустрофобию в своих дурацких очках. Как вытирал влажной салфеткой её испачканную щёку в угольном вагоне. Потом снова эта гифка. И так по кругу. Я убил Мелкую!

– Опять по своим развалинам лазил? – мать встретила меня безрадостно. – Ты слышал, что у твоего Лукьяна сестру сбил поезд?

– Да, уже слышал. Мам, мне нужен мотоцикл срочно.

У закрытого гроба стоял, покачиваясь, мрачный Лукьян. Одноклассники Мелкой шептались, пялясь на него: «Поехала за ним в Припять и упала с поезда. Это из-за него она погибла».

На кладбище я подошёл к нему. Я искал момент, чтобы рассказать ему правду:

– Сочувствую.

– Это я во всём виноват… Не уследил… Завтра же уеду отсюда к чёртовой матери, – Лукьян озвучивал мои мысли.

– Я поеду с тобой, хочешь ты этого или нет.

– Ты думаешь я развлекаться туда езжу? Знаешь, как опасна радиация?

– Я выучил матчасть и полностью готов.

– Ты ещё слишком молод для этой херни.

– Взрослеют не от времени, а от знаний и опыта. В твоих силах это исправить.

Он впервые посмотрел мне в глаза и после долгой паузы продолжил:

– Тебе понадобится скутер.

– Я сегодня покупаю мотоцикл.

– Нет, нужен мотороллер. Выбирай самый тихий. Ты готов рисковать жизнью?

– С недавнего времени жизнь меня больше не волнует.

– С этого момента ты будешь выполнять все мои указания. Я буду давать тебе информацию порциями. Выдвигаемся на рассвете.

Мы выехали из города не через Исилькульский тракт, а почему-то через Черлакский. Чем дальше мы ехали, тем яснее становилось, что мы ехали не в Припять. К вечеру мы достигли границы Казахстана. С непривычки у меня страшно болели руки и спина, но я мужественно терпел всю ночь, пока мы не достигли Курчатова. Встав на ночёвку, Лукьян выдал мне первую информацию:

– Как ты уже понял, ни в какую Припять я не ездил. Это легенда. Всё это время я был на Семипалатинском ядерном полигоне.

На следующий день в магазине он купил лопату и вручил её мне. Потом мы ехали два часа по степи до полигона, сражаясь с сильным боковым ветром, пока не остановились около неприметного холма. Обойдя его, в нём обнаружился лаз, через который мы спустились в небольшое помещение с колоннами.

– Это фрагмент станции метро мелкого заложения, – Лукьян по хозяйски оглядел помещение.

Я машинально нацепил защитные очки против клаустрофобии. Если бы он не сказал, что это метро, я бы не догадался. Это была комната 10х10м с бетонными стенами и промышленными колоннами, имитирующая платформу.

– Там, внизу ещё несколько таких фрагментов на разных глубинах. Как видишь, уцелела даже верхняя станция. Но нас интересует совсем другое. Поехали в сторону центра.

Вскоре мы приехали к небольшому, но глубокому озеру.

– Мы в 12-м секторе взрывной волны Опытного поля. А это – эпицентр. Сюда люди призывали Бога, сами того не понимая. Подожди меня тут.

Лукьян спустился к озеру, присел на берегу в позе «лотоса» и начал молиться, подняв над собой руку с вытянутым большим пальцем. Только сейчас я понял, что это не знак «всё будет хорошо», а способ определения «на глаз» зоны поражения по размеру ядерного гриба.

========== Лучшие уходят, распадаясь на атомы ==========