Переходный период: цели изучения, теория и практика

У современных социальных сетей есть также внутренне противоречивая «механика». С одной стороны, эти сети должны подчиняться социальным и политическим институтам и прежде всего международным и национальным. С другой стороны, всякая социальная сеть – тоже социальный институт, и потому она действует в своих интересах. В этом отношении ускорение и сжатие социального времени – на ее стороне, потому что одно дело – принципы и декларации международных организаций и совсем другое – все быстрее изменяющаяся действительность, к темпо-ритмам которой нужно приспосабливаться.

Эта «механика» – прямая дорога к междисциплинарному анализу и гибридному действию, которое пока, однако, рассматривается политической теорией скорее как эффективный инструмент подавления вероятного противника, нежели как «мост» к преодолению междисциплинарных барьеров и размежеваний. Наконец, до недавнего времени политическая социология тяготела к типологическому, то есть к структурно-функциональному анализу [Патрушев и Филиппова, 2018]. Однако растущая подвижность, изменчивость и неопределенность динамики современного мира заставляет нас сфокусировать исследовательский интерес на динамике современных социальных сетей и способах управления ею.

Следует различать (но не абсолютизировать) сети обмена материальными ресурсами и продуктами производства, собственно информационные сети как инструмент управления, науки и образования и силовые социальные сети. Последние используются двояким образом: как «сети развития» и как «силовые сети», как инструмент и оружие для достижения собственных геополитических целей и подавления сопротивления так называемой «пятой колонны».

Сегодня социальные сети – это общественный организм, используемый не только как инструмент для других агентов, но требующий постоянного притока ресурсов. То есть сеть из средства связи и доступа к ресурсам сегодня превратилась в относительно автономную сферу общественного производства, требующую ресурсов. Откуда они берутся? Из самых разных источников, но прежде всего от системы бизнес – власть, но она не просто «берет» их из этого источника, сегодня общество и его рынок устроены таким образом, что ни один социальный институт или организация не могут существовать, если они не платят «дань» масс-медиа.

Современные экономические и политические санкции суть силовой инструмент давления на вероятного противника посредством лишения его доступа к «сетям развития», включающим производство, распространение и установку новых технологических продуктов, которые сегодня нужны России и многим другим странам, вступающим в «переходный период». Западные идеологи утверждают, что это давление касается только олигархической верхушки РФ и не затрагивает интересов рядовых граждан. На деле, как показывает ежедневная экономическая практика, происходит ровно наоборот: отдельные олигархи РФ выпрашивают у США некоторые послабления, а рядовые граждане страдают.

Сегодня гибридная война есть главный инструмент динамического экономического, политического и психологического противоборства глобальных игроков. На производство этого продукта в мире брошены лучшие интеллектуальные ресурсы, гражданской и военной науки. Однако остается нерешенным вопрос принципиальной важности: как идея гибридной войны соотносится с необходимостью поддержания хотя бы относительного мира и согласия во всем мире? Куда испарилось движение за мир, созданное еще в 1955 г. выдающимися учеными? И уже совсем трудный, но необходимый вопрос: каким будет переходный период от гибридной войны к всеобщему миру?

Люди суть одновременно создатели и подчиненные социальных сетей. Это отнюдь не означает, что горы, реки и моря утеряли свое коммуникативное значение для людей. Чем дальше, тем больше человечество, преодолевая законы природы – в данном случае законы биосферы, – в то же время становится все более зависимым от нее, о чем Ф. Энгельс неоднократно писал в «Диалектике природы». Например, Китай, создавая свой новый «Шелковый путь», постепенно трансформировал программу его создания в «Пояс и путь», акцентируя внимание на необходимости учета в этом трансконтинентальном проекте сопротивления не только других государств, но и ограничений, налагаемых на этот проект существующими природными условиями.