Переходный возраст

что правда есть, а значит истина;

и верить в сказочный дурман

готовы мы светло и искренно.

Возводим замки из песка,

что б в сердце выстроить гармонию,

но жажда счастья нам близка,

как и приверженность к агонии.

И в той шкале разноса чувств

легко смешаться и запутаться -

в душе – бродяжу и мечусь;

в ногах – вериги и распутица.

Любовь моя, подставь плечо.

да, знаю, что моя обязанность.

Я мирозданьем увлечён,

а там – сплошная недосказанность.

Как ни прекрасен свет сновА,

все канет в бытовую «мусорку».

Гласим и слушаем слова;

и только избранные – музыку.

Взорвать эфир и низко пасть -

подобие равно различию.

Что за нелепая напасть -

мир убеждать в своём наличии.

Не сохранишь небесный знак,

увлёкшись яркими картинками.

И он исчезнет тоже, как

напитка вкус в бокале с льдинками.

Ариадна отдыхает

Условны вход и выход в лабиринте.

Нить Ариадны свернута в клубок.

Терпения в пригоршни наберите -

мир заплутавших темен и глубок.

Когда уже надежная страховка

беспомощным узлом на грудь легла,

внезапным ходом будет рокировка;

и ты уйдешь из тени и угла.

Чтоб через сутки снова быть в потемках

и постигать, что прелести морок

не в шахматных сидят головоломках,

а в каждодневных суетах дорог,

где каждая развилка – приступ боли

от рока в камне выбитой молвы -

определить – какое зло тут боле:

коня потеря? воли? головы?

Падший ангел

Помню как-то в очередь стоял,

и слегка уже соседи злят.

Вдруг приятный голос зазвучал;

легкий поворот и замер взгляд.

Даже не пытаюсь объяснить гениальный замысел творца.

Просто покоряюсь чарам черт, прелестям и магии лица.

Просто околдован жестом рук, зоной декольте, кулоном-скань.

Даже не пытаюсь описать, что скрывает под собою ткань.

У кого ж такой талант найдется -

на границе чувств и не дыша,

я стоял не в силах сделать шаг,

ощущая лишь как сердце бьется.

В колдовстве задействован обряд торжества неведомых нам сил.

Словно до таинственных небес свЕдомый архангел допустил.

Это просто бал твоей души правит кратковременная власть.

Тем верней с достигнутых высот быстро опуститься, больно пасть.

Гул людей сумел меня вернуть,

взвившуюся душу приземлить.

Чтобы к богу прикоснуться чуть,

надо чаще в люди выходить.

Точечная застройка

Поздороваюсь утром с соседом -

он живет в секционке напротив.

Я в лицо хорошо его знаю -

друг для друга мы – вид из окна.

Слава богу, с утра есть забота -

потеплее куртчонку набросив,

закоулком дворов пробираюсь

к месту сбора под индексом «А».

Здесь, вдыхая пары диоксида,

терпеливо стоят горожане

те, кому обязательно надо

где то быть, невзирая на рань.

Перевозчик подгонит автобус

будь «хундай» это или «волжанин»;

и сглотнув всех желающих ехать,

тот нырнет в предрассветный туман.

Как же вкусно, покинув квартиру,

подышать атмосферой промцентра,

влиться в ритм деловых завихрений,

прокоптиться набором проблем.

Город хоть и вонючий, промозглый

нужен, как эмбриону плацента.

И хотелось бы рвать пуповину,

только привязей более чем.

И одна из них – место приюта.

пусть клетушка – "полтинник" по кругу,

но сюда я приду без сомненья -

дом есть дом, как его ни зови.

Брошу взгляд на фасад за окошком,

подниму в знак приветствия руку.

И ответит мне жестом таким же

в доме рядышком мой визави.

Что ж, окей, все домашние в сборе.

Полчаса – между кухней и ванной.

Сбавит пульсом сердечная мышца,

дружбе радуясь, морщась от дрязг.

Размягчится душа, подобреет,

примет позу экранно-диванной.

Смотришь – о-па, а день то к исходу.

Доброй ночи, родной Красноярск.

Фарватер

I

Кто во что горазд и чем силён,

свой мирок мы строим неустанно.

Мним своё пространство кораблём,

а себя конечно капитаном.

Легкий бриз не купишь за рубли -

молим, чтобы парус не сорвало,

ведь идут по курсу корабли,

выполняя поворот штурвала.

Заглянуть не забываем в трал,

лишним хламом трюмы забивая,

и свистим попутчикам аврал,

подчас даже имя забывая.

В фазе, где пробег уже «ништо»,

каждый день мерещится как судный.

И не знаешь – кто? накличет шторм-

сам ты или женщина на судне.

Счастье – категория мечты;

чаще птица синяя – синица.

Краткий отдых в бездне суеты;

и какую ночь упорно снится:

II

В буйных волнах мчит кораблик.

Бъётся пульс, как в клетке зяблик.

Вновь подложенные грабли -

не наступишь – не пройдёшь.

Чувство прожитого – остро.

Землю ждёшь, а снова остров.

Сразу вроде бы всё просто -

ум за разум – чуть копнёшь.

Скрашивает будни шутка,

редких радостей минутка,

наполнение желудка

толи ради, толи для.

Маюсь, точно аниматор.

И не кормит «альма матер».

Небо, укажи фарватер

капитану корабля.

III

А теперь томлюсь приколом:

притворялся ледоколом,

но дал корпус трещину…

я теряю женщину.

Стимул

На счётчике дорог порядком намотало.

Кончается горючее в пути – пиши пропало.

Но топливо для всех сугубый образец -

не каждому везёт напасть на АЗС.

Подвластен именной «движок» своим причудам:

кто счастлив разносолами, а кто фастфудом,

иных заводит кротость, ну а третьих кровь,

а кто-то – хлебом не корми – подай любовь.

И выбор вроде есть, но каждый раз икается-

то качество не то, а то цена кусается.

Но в очереди в мир иной, большой и многолетней,

язык не гнётся, чтоб спросить: « А кто последний?»

А сутки с каждым годом всё быстрей мелькают,