Переходный возраст II – Абсолютное счастье

Забежав в кафе, я увидела, как многие люди были расстроены из-за того, что дождь спугнул их прогулки по Парижу, а я наоборот, была счастлива, ведь дождь в Париже подарил мне мечту.

– Давай пей горячий чай, ты вся дрожишь, – заботился обо мне Гриша.

– Гриша, дождь невероятный, скажи, скажи?! – донимала его я.

– Скажу, но всё-таки он не входил в мои планы, у нас так мало времени, чтобы всё увидеть.

– Мне нужен листок и карандаш, пожалуйста, скорее, прошу тебя, – я просто жаждала всё нарисовать, всё, всё. Такой Париж, такой Париж ещё не видели мои картины.

– Гриша обратился к администратору кафе, но тот долго не мог его понять.

Тогда вмешалась я, и на своём ненавистном французском языке дала понять официанту, что Гриша несколько минут назад просил у него. Официант меня сразу понял, заулыбался, дал мне чистый лист бумаги и карандаши. Да, только в Париже, даже в кафе есть весь такой арсенал. Город художников, что ещё сказать.

Я села за наш столик с Гришей и стала кидать наброски на лист бумаги, эти наброски перейдут в мою картину в дальнейшем.

Гриша, молча, наблюдал за мной, но не проронил ни слова, за это ему огромное спасибо, за то, что дал сосредоточиться.

После того, как я закончила творить, Гриша посмотрел в окно и произнёс:

– Дождь практически закончился, может быть, пойдём, погуляем?!

– Конечно, – довольная собой и сложившейся ситуацией, согласилась я на предложение Гриши.

– Ты, наверное, хочешь посмотреть на Мулен Руж?!

– Да, хотелось бы.

Теперь я взяла за руку Гришу, и мы отправились смотреть на знаменитое здание в Париже.

– Интересная постройка, – говорил Гриша, рассматривая старинное здание публичного дома.

– Хочешь посетить, там до сих пор идут представления?! – предложила я, вспомнив, что Андрей хотел этого в прошлый мой приезд в Париж.

– Да нет, нет желания, – на удивление Гриша мне отказал.

– Хорошо, пойдём дальше, – немного расстроенная ответила я, так как почему-то самой уже захотелось посетить Мулен Руж.

Мы снова прошлись по узким улочкам Монмартра, увидели лавочку, на которой снимали фильм «Амели», посмотрели на скульптуру, которая называется "Человек, проходящий сквозь стену", я вспомнила, как рисовала её. Она уже была изучена мной и моим профессиональным взглядом.

Всё было, как тогда, всё так, всё, но ощущения не те, далеко не те.

Я успокаивала себе тем, что может быть это просто из-за того, что первый раз всегда завораживает, поэтому и ощущения другие, запоминающиеся, второй раз уже просто не удивляет, и дело далёко не в том, что в этот раз со мной Гриша, а в тот раз был Андрей.

– На сегодня всё, уже поздно, да и холодно стало после дождя, – обратился ко мне Гриша.

– Да, ты прав, поедем в гостиницу, закажем в номер еду и посмотрим какой-нибудь фильм, можно и французский.

– Договорились.

Всю обратную дорогу я почему-то молчала, Гриша тоже. Я не знаю почему, но мне было нерадостно. Кто-то подумает: «Совсем уже! Находится в Париже, с прекрасным молодым человеком, и всё ей не так. Совсем что ли обнаглела?!».

Я и сама это понимала, что судьба даёт мне шанс, даёт мне возможность не быть одной, начать всё с чистого листа, не страдать и не быть одинокой. Но мне всё не так, и что ещё мне только надо?!

Когда мы приехали в гостиницу и поужинали, моё молчание продолжалось. Гриша понял, что я была не в настроении, и как всегда не стал от меня требовать внимания и общения. Он просто предложил лечь пораньше спать, чтобы завтра рано утром отправиться на экскурсию, ведь уже вечером у нас был самолет обратно в Питер. Он, как всегда, всё понял и ушёл к себе в номер.

Мне было так неудобно перед ним, но я не могла натягивать на себя маску счастья и любви.

Я попыталась уснуть, но так и не смогла. Передо мной стоял Андрей и Настя, его беременная жена. Мне стало не по себе от этих мыслей и от этих представлений, что меня резко бросило в жар. Моё тело горело, мне было очень плохо.

Мне снова понадобилась помощь моего спасителя. Гриша сразу же сходил в аптеку и дал мне выпить жаропонижающее средство, всю ночь он провёл рядом со мной. Всю ночь я бредила и была не в себе. Наша завтрашняя экскурсия явно отменялась. Мне было неудобно перед Гришей за то, что с самого первого нашего с ним знакомства я доставляю ему одни неприятности.

Ближе к утру таблетки подействовали, и я уснула. Проснулась я уже ближе к обеду. Гриша принёс мне куриный бульон и, как маленькую девочку, кормил из ложечки. Он постоянно трогал мне лоб и держал меня за руку.

– Ты простудилась из-за дождя, я же говорил тебе не стой под дождём.

– Ты прав, как всегда, – соглашалась я с Гришей.

– Ты всю ночь не спал, поспи, мне уже лучше.

– Нет, я не оставлю тебя одну, посплю в самолете.

– Прости, что испортила все выходные.

– Перестань, ты ни в чём не виновата.

– Нет, я почему-то перед всеми виновата, перед собой в том числе.

– О чём ты?!

– Всё хорошо, это так, философские мысли вслух. Я ещё немного посплю, сил нет совсем.

– Конечно, ложись, отдыхай.

Гриша нежно укрыл меня одеялом и расположился рядом с моей кроватью на кресле.