Перехват

Егор внутренне подобрался. То, что разбора полётов не избежать, он понял ещё в парке. Это, так сказать, обязательная прелюдия перед остальными, куда как более серьёзными неприятностями. Каковые, по мнению молодого человека, непременно должны были воспоследовать за сегодняшними событиями, в которых ему довелось поучаствовать.

– Итак, – собеседник Белецкого посерьёзнел. – Дано: законопослушный подданный Империи во время прогулки в парке обнаруживает группу лиц, которые, по его мнению, совершают противоправные действия. Вопрос: что этот законопослушный подданный должен сделать в первую очередь?

– Так связь была заглушена, – буркнул Егор, потупив взгляд.

– Я разве что-то спрашивал про связь? – поднял одну бровь фон Стиглиц. – Повторяю вопрос: что должен сделать законопослушный подданный при обнаружении противозаконных действий? – в голосе барона зазвенел металл. «И не скажешь, что только что добродушно улыбался», – промелькнуло в голове отчитываемого.

– Сообщить в полицию, – выдохнул Белецкий, приняв на всякий случай позу сокрушённого раскаяния. В училище при разносах иногда помогало…

– Вот! – поднял палец барон. – И?

– Так я же говорил – связи не было…

– Это не оправдание. Не было сделано даже попытки связаться с полицией. Это раз. У вас рядом был Пантелей, и вы вполне могли его отправить для связи со мной сразу, а не «после драки» – это два, – фон Стиглиц замолчал, сверля взглядом Белецкого.

– Не подумал, – ещё раз вздохнул тот, уставившись в дальний угол. «Барон перешёл на „вы“. Плохо. Значит, беседа носит официальный характер».

– Ну что это за детский сад?! – повысил голос барон. – «Связи не было», «не подумал»… Скажите лучше, что первым делом подумали про так называемую дворянскую честь! И не надо на меня так смотреть! Да, я сам дворянин, и эти слова для меня не пустой звук. Но! Вы увидели группу людей, совершающих что-то, весьма похожее на похищение человека. При этом, как вы сами только что сказали, была заглушена радиосвязь. Вы знали, что аппаратура РЭБ не продаётся в частные руки. Какой вывод из этого следует?

– Я не сразу узнал, что связь заглушена, – попытался оправдаться Белецкий.

– Это потому, что вы не сразу попытались ею воспользоваться, – парировал барон. – Вы даже не удосужились взглянуть на пиктограмму наличия связи. Так были заняты вопросами дворянской чести. Так какой вывод, я вас спрашиваю?!

– Действовали спецслужбы, – эта версия пришла в голову Егору ещё в парке. Только, к сожалению, не до боя, а уже после него.

– Это один из вариантов. А второй? – продолжал наседать на лейтенанта барон.

Егор уставился на собеседника непонимающим взглядом.

– Кто ещё может применять «глушилку»? – поинтересовался фон Стиглиц у Белецкого. На лице у него при этом явно читалось: «Господи, ну с каким же болваном я разговариваю!» – Так. Вижу, что поставил вас в тупик. Ладно. А вот скажите: о разведывательно-диверсионной группе противника вы не подумали?

– На поверхности? Да ещё и в столице? – Егор отнёсся к данному предположению крайне скептически.

Теперь настала очередь барона тяжело вздыхать.

– А что, вы считаете, что диверсантов Союза поверхность, а в особенности столица, не интересуют? Чему вас вообще учили в школе и в училище?

Егор с трудом удержался от того, чтобы почесать в затылке. Конечно, о бдительности талдычили почти каждый день и в школе, и в училище, но, похоже, частыми напоминаниями добились результата, обратного желаемому. Встреча с разведчиком или диверсантом противника на поверхности Земли серьёзно воспринималась, пожалуй, только сценаристами фильмов о доблестных контрразведчиках, мужественно ловящих этих самых врагов. Белецкий недоверчиво посмотрел на собеседника: неужели он и вправду серьёзно верит в диверсантов? Или просто так сказал, чтобы провинившийся «проникся»?

– Так вот представьте себе: вы не сообщили своевременно об обнаружении диверсантов, и они получили возможность исполнить свои планы…

– Но я ж их это… обезвредил, – возразил молодой человек, представив, как он упускает диверсантов, и те взрывают императорскую резиденцию.

– Вот это как раз и есть следующий пункт нашей программы, – усмехнулся барон. – Итак, вы бросаетесь на группу людей, которая с равным успехом может оказаться как спецгруппой противника, так и нашей спецгруппой.

– Ну, «полог тишины» – его разрешено применять гражданским. Полицейский шокер – это всё-таки говорит в пользу нашей, а точнее, полицейской группы. Кстати, непонятно, почему он работал в моих руках? Но вот само поведение этих… в общем, этих не укладывается. Что, спецгруппе, нашей или противника, стало скучно, и они захотели поразвлечься с подвернувшейся девушкой?

– Что вы знаете о методах работы спецгрупп? – повысил голос барон. – Может, они захватили заложника, может, хотели выбить у девушки информацию… Вы знакомы с методами психологического воздействия?

– Да что она могла знать-то?! – воскликнул Белецкий.