Перехватчик SP-0099. Амазонки Кастиса. Книга первая

Мокрое тело Николь казалось сделанным из бронзы и только, когда Корин, случайно прикасаясь к нему, ощущал тепло, иллюзия исчезала. И даже после этого сержанту с трудом верилось, что перед ним живая девушка, а не творение великого скульптора. Впрочем, природа и есть самый великий скульптор. Еще одно подтверждение этой истины он видел сейчас своими глазами.

Закончив омовение, Корин взял Николь на руки и вынес из ритуального круга. Поставив девушку на полотенце, он помог ей одеться.

Натянув сапоги и вооружившись, Николь снова вошла в круг и, выхватив один из своих мечей, проткнула им полотенце.

– Да свершится кара! Именем Бога богов!

Выйдя наружу, она острием меча замкнула окружность.

Корин поднял второе полотенце и отер им обнаженный клинок жрицы. Через секунду изогнутый меч отправился в ножны за ее спиной.

Взяв из рук командира факел, Николь зажгла хворост по всему периметру круга. Корин бросил полотенце в огонь.

– Все грязное – в пепел.

В лагере глухо ударили барабаны.

Стоя рядом, Корин и Николь некоторое время, молча, смотрели на огненную стену.

– Пора, – без всякого выражения, наконец, произнес Корин.

– Мне почему-то страшно, – созналась Николь, не сводя глаз с высоких языков пламени. – До ужаса. Но мне не хочется ни бежать, ни кричать…

– Я тоже не люблю последние минуты перед боем. Ничего нет хуже неизвестности.

– Кор, я, наверное, уйду из Особого корпуса. Я никогда не смогу убивать людей так холоднокровно, как ты. Или тех, кто похож на нас.

– Твое право. Ты будешь удивлена, но я рад этому. Идем.

Развернувшись, Корин поправил ремень и направился к лагерю.

– Рад? – донеслось до него сзади.

– Рад, – ответил он неостанавливаясь.

– Почему?

Корин промолчал. Потому что сейчас все это уже было неважно. И вопросы, и ответы. И радости, и печали.

Николь догнала командира и пошла рядом.

– Но в Космополе я останусь.

– Да-да, конечно, – отозвался Корин.

Николь показалось, что ее последних слов он не услышал. Она хотела повторить фразу, но взглянув на командира, на его ставшее будто каменным лицо, передумала.

Эдди ждал их у своего шатра в полном боевом облачении.

– Жрица, страж храма, Рохт уже выводит отряды на исходные рубежи. Скоро начинаем.

– Эрден Свэбо желает взобраться на стену Отэухото первым? – с иронией спросил сержант.

Капрал понял, что сегодня быть «самым смелым воином на планете» ему запрещено. Такие его порывы командир каким-то неведомым для Эдди способом распознавал моментально.

– Кор…

– Тихо. Высокордный слишком громогласен.

– Лагерь почти пуст, Оэр. Рядом нет ни одного сеятеля или пастуха. Посмотри окрест.

Эдди, наверное, от волнения говорил на какой-то странной смеси английского и языка болхо.

– А где подаренное высокородному «тело»?

– Какое «тело»?

– Страж храма говорит об Эоке, – пояснила Николь.

– А! В шатре. – Капрал обернулся. – Я не подумал, – сказал он и тут же поправился, перейдя на язык болхо. – Свэбо не подумал.

– Простодушие – путь к смерти, высокородный.

– Слова правды, страж храма.

Корин посмотрел по сторонам.

– Высокородному не стоит спешить на стены. Эрден Свэбо туда поднимется, когда стражи замка будут отброшены от бойниц. Пока пойдет только Оэр.

– А жрица?

– Гэра останется с Эокой. Высокородный позволит жрице охранять подаренное ему «тело»?

– Оэр! – воскликнула с яростью Николь. – Ритуал жрицу обязывает!

– Но есть просьба высокородного. Так, эрден Свэбо?

– Так, страж храма. Оберегай подаренное высокородному «тело», Гэра.

– Большая честь для Гэры, достославный, – процедила сквозь зубы Николь.

Послышались мерные глухие удары. Низкие звуки словно раздвигали воздух. Неторопливо и плавно.

– Таран вступил в дело. Сейчас селяне пойдут на приступ. Время надеть доспехи.

Корин отправился в шатер, где старейшины разместили служителей храма.

– Высокородный считает, что Оэр поступает с Гэрой согласно ритуалу? – не скрывая злости, спросила Эдди стажер.

– Так, Гэра! Умерь свой гнев.

– Нэк Всемогущий!

– Что ты сердишься, – наклонившись, зашептал по-английски на ухо Николь капрал. – Приказано остаться, значит надо остаться. Ты знаешь, сколько таких упертых как ты, Кор списал с борта? Тебя потом даже в диспетчеры не возьмут. Он может составить такой рапорт, что будешь до пенсии в архиве роботами командовать.

Из-за ближайшего шатра появился Корин. На нем были надеты кольчуга, стальной нагрудник и наручи. В левой руке он держал щит, а в правой был зажат островерхий шлем.

– Укротим врага коварного богов наших, – сказал сержант, подойдя к подчиненным. – Жрица, удостой стража прикосновением к его доспехам.

Николь помогла командиру надеть шлем.

– Да свершится кара!

– Во имя Нэка Триединого! Омоем кровью нечестивый замок, высокородный.

– Так, Оэр!

Корин вопросительно посмотрел на Николь.

– Жрица знает что делать, если мы не вернемся?

– Так, страж храма, – ответила она, пытаясь по его лицу понять, насколько командиру сейчас страшно. Но глаза Корина смотрели на нее, скорее, с озорством, чем с беспокойством. И она невольно улыбнулась.

– Отлично, Гэра. Слышны боевые барабаны пастухов, эрден. Нам пора.

– Славной битвы, высокородный! Богатой добычи, страж!