Перекидной календарь памяти (СИ)

Плутоватая улыбка коснулась губ Поттера. Он вспомнил, как вот такими фразами, что упоминались на последней просмотренной странице, завуалированными под беспечные шуточки, он подталкивал Северуса к мысли о том, что им все же можно было бы попробовать изменить отношения на более интимные. То, что Снейп с самого начала не был против какой-никакой близости, не являлось секретом. Зная категоричность его натуры, несложно было предположить, что он скорее опять сбежал бы из магического мира, чем позволил кому-то вмешиваться в свою личную жизнь вопреки его желанию. Но Северус не только не прекратил их встречи по различным, так сказать, серьезным поводам, но и всегда давал согласие, когда Гарри предлагал просто прогуляться с детьми в парке или посидеть вечером за чашкой чая. Однако на подначки Снейп не велся, обычно вообще никак их не комментируя, но обязательно одаривая проницательным взглядом, словно говорил: «Поттер, я вижу все твои уловки». Это было весьма удивительное время. Любое слово, любой жест или поступок могли склонить чашу весов в ту или иную сторону. И Гарри был очень рад, что вышло именно так, а не по-другому.

Гарри потянулся, не вставая с кресла – тело слегка затекло от долгого сидения, но ему все же хотелось дочитать записи об этом периоде своей жизни. Даже зная, чем все закончилось, оказалось приятно снова окунуться в мир, где все еще было слишком зыбко и непредсказуемо, где он по-прежнему любил, а Северус не осмеливался ответить ему взаимностью, считая себя неспособным на подобные душевные порывы.

***

После того – первого – откровенного разговора о чувствах Гарри они никогда больше не возвращались к той теме столь прямолинейно, хотя многие их беседы были пропитаны именно духом этого так и не решенного пункта взаимоотношений. Северус однажды, отвечая на вопросы Гарри о своей погибшей жене, словно между прочим упомянул, что не имеет представления, что такое любовь. Он рассказал о том, что очень привязался к Линде, будучи благодарным за ее поддержку и участие как раз в то время, когда ему так требовалось найти новый смысл для продолжения существования. Северус ощущал себя ответственным за ее благополучие, старался сделать все, чтобы она не пожалела о браке с ним, ему было уютно в их доме и радовала близость с женой, но назвать все это любовью он не мог.

– Поттер, ты же знаешь мой характер… Я почти постоянно контролировал себя и свои действия, чтобы случайно не обидеть ее. Это казалось мне обязанностью, которую я сам взвалил себе на плечи. Благо Линда была замечательным человеком, и мне редко приходилось и в самом деле пересиливать собственные порывы нагрубить ей или высказать что-то нелицеприятное. Почему-то мне думается, что это не совсем вписывается в общепринятую схему настоящей любви, – Северус, что бы там ни считал Поттер, специально завел этот разговор, желая прояснить для того личные позиции в жизни и дать понять, что он неспособен на что-то столь эфемерное, как любовь. Обычно Северус не бывал таким откровенным, поэтому для беседы на эту тему выбрал вечер, когда они с Поттером выпили немного скотча, чтобы при необходимости можно было списать свое непривычное поведение на опьянение.

– Ты считаешь, что любящие люди не ссорятся? – Гарри хмыкнул и покачал головой. – Это не так. Вон Рон и Гермиона порой устраивают такие скандалы, что закачаешься. Они же такие разные, что многие удивляются, как им удается сохранить семью. Но Рон и Гермиона все время, даже когда обижены и им кажется, что ненависть кипит в их жилах, помнят, что им друг без друга будет очень плохо. Поэтому спускают пар, доказывая, кто из них прав, затем по очереди прибегают ко мне жаловаться, а потом мирятся, и тогда счастливее их нельзя найти никого во всей Британии.

– Ты не понял, Поттер. Я… – Северус на мгновение задумался, как бы поточнее выразить свою мысль. – Я не мог в полной мере оставаться собой. Я притворялся. Мало того, что мне приходилось скрывать свою сущность волшебника – пусть в ту пору у меня и не было способностей к колдовству – но я старался выглядеть совсем другим человеком. Должен признать, что в итоге это несколько изменило меня самого, однако не настолько, как, возможно, хотелось бы Линде. Я полагаю, что она иногда все же замечала мою неискренность, но никогда не показывала этого. Мы словно играли определенные роли. Хорошо, качественно, но тем не менее – играли. И все лишь потому, что я неспособен любить, я не в состоянии довериться до такой степени, чтобы продемонстрировать свое настоящее лицо.

– Уверен, ты ошибаешься. Ты любил Линду и по-своему все еще любишь ее. Просто тебе удобнее думать, что это не так, тогда не так больно от утраты, – Гарри в тот миг до дрожи ревновал Северуса к его погибшей жене, но промолчать и не высказаться не смог. – Нам всем часто приходится притворяться, так что не считай это только твоей персональной особенностью.

Беседа на том и забуксовала – спорить и доказывать собственную правоту было глупо, но каждый остался при своем мнении.