Перекличка мертвых

Зазвучали последние аккорды, и Ребус встал со скамьи. В церкви, кроме него, уже никого не было. Он в последний раз поглядел на пурпурный бархатный экран. Возможно, гроб еще там, а возможно, его уже перенесли в другую половину, где находится крематорий. Мысленно он снова вернулся в юношеские годы, в их общую спальню, где они слушали сорокапятки, купленные на распродажах в магазине на Керколди-Хай-стрит. «Мое поколение», «Замена» [1] … вспомнил, как Микки спрашивал, почему Долтри заикается, когда поет «Замену», а Ребус отвечал, что это – как он вычитал где-то – следствие употребления наркотиков. Единственным наркотическим средством, которое позволяли себе братья, был алкоголь. Они украдкой отхлебывали его из бутылок, стоявших в кладовке. Иногда им удавалось стащить жестяную банку крепкого портера и распить ее после того, как в доме гасили свет. Вспомнилось, как они, бывало, стояли на Керколди-променаде и смотрели на море и как Микки пел «Я могу видеть то, что творится за много миль от меня». Но могло ли это быть на самом деле? Ведь диск появился в продаже в шестьдесят шестом или в шестьдесят седьмом году, когда Ребус служил в армии. Возможно, он уже вернулся домой. Да… Микки с волосами до плеч, старающийся походить на Долтри, и Ребус с армейским ежиком на голове, придумывающий истории, в которых его казарменная жизнь выглядела здорово приукрашенной. Северная Ирландия была еще впереди…

В ту пору семейные узы были крепкими. Ребус постоянно писал письма домой и присылал открытки. Отец гордился им, гордился обоими своими парнями.

Парочка вся в мамочку.

Он вышел наружу, сжимая в руке открытую пачку сигарет. Его сразу окружили другие курильщики. Они кивали и, шаркая ногами, пробивались поближе к нему. У дверей выстроился длинный ряд венков и карточек, и присутствовавшие на траурной церемонии внимательно рассматривали их. Отовсюду доносились обычные в такой ситуации слова: «соболезную», «утрата», «скорбь». «Мы всегда будем помнить о вашей семье». Никто не упоминал имени Майкла. Смерть тоже имеет свои протокольные правила. Более молодые участники погребальной церемонии проверяли пропущенные звонки на мобильных телефонах. Ребус, достав из кармана свой мобильник, включил его. Пять пропущенных звонков, и все с одного номера. Зная, чей это номер, Ребус нажал клавишу вызова и приложил телефон к уху. Сержант уголовной полиции Шивон Кларк ответила сразу.

– Ловлю тебя все утро, – с места в карьер начала она.

– У меня был выключен телефон.

– Так, а где ты сейчас?

– Все еще в Керколди.

Из трубки донесся глубокий вздох:

– Ой, Джон, совсем из головы вылетело.

– Пустяки, не терзайся.

Разговаривая с Шивон, он наблюдал, как Кении распахнул перед Крисси дверцу автомобиля. Лесли подошла к Ребусу и сказала, что они едут в отель. У них был автомобиль марки БМВ. Кении, инженер-механик по профессии, любил основательность. Он не был женат и жил с подружкой, но она не смогла прийти на похороны. Лесли была в разводе, и ее дети, сын и дочь, отдыхали в это время с отцом. Ребус кивнул ей, когда она усаживалась на заднее сиденье.

– Я думала, это еще не сегодня, – сказала Шивон.

– А ты, как я понимаю, звонишь, чтобы позлорадствовать, – усмехнулся Ребус, направляясь к своему «саабу».

Два последних дня Шивон находилась в Пертшире, куда ее взял Макрей для разведки ситуации, сложившейся в связи с прибытием «Большой восьмерки». Макрей давно приятельствовал с заместителем начальника полиции Тейсайда. В чем он нуждался, так это в паре острых глаз, которые Шивон ему и предоставила. Лидеры «Большой восьмерки» должны были встретиться у городка Охтерардера в отеле «Глениглс», вокруг которого на многие мили простирались безлюдные территории, обнесенные защитной изгородью. Средства массовой информации без устали обрушивали на граждан множество самых невероятных новостей. Сообщалось, например, что три тысячи морских пехотинцев армии Соединенных Штатов готовятся к высадке в Шотландии для защиты своего президента. Анархисты разрабатывали планы блокирования дорог и мостов угнанными трейлерами. Боб Гелдоф [2] выступил с призывом устроить осаду Эдинбурга, мобилизовав миллион демонстрантов, которые, по его словам, найдут приют в свободных комнатах, гаражах и садах. Во Францию будут посланы суда, чтобы доставить протестующих. Группировки с такими названиями, как «Йя Баста» и «Черный блок», делали ставку на хаос, в то время как Народная ассоциация любителей гольфа желала смести кордоны и сыграть несколько партии на обновленном поле «Глениглса».

– Я уже два дня со старшим инспектором уголовной полиции Макреем, – ответила Шивон. – Чего тут злорадствовать?

Ребус открыл дверцу своей машины и наклонился, вставляя ключ зажигания в замок. Затем выпрямился, в последний раз затянулся и метнул окурок на дорогу. Шивон говорила что-то насчет направленной туда ГОМП – группы осмотра места преступления.

– Постой, – остановил ее Ребус. – Я что-то не врубаюсь.

– Да ладно, у тебя и без того дел по горло.

– Без чего без того?

– Помнишь Сирила Коллера?