«Перекоп» ушел на юг

— Ну что ж, — обратился капитан к Бударину, — теперь люди все сошли, и нам пора сходить… Молодец наш «Перекоп» — долго боролся за жизнь. Но нам ничего уже не изменить. Надо только попытаться побыстрее собрать людей на воде и направиться к ближайшему острову, к Большой Натуне. Путь к нему довольно оживленный, тут, в юго-западной части Тихого океана, много судов проходит. По крайней мере, так было в мирное время… Запомните, Борис Александрович, долгота острова сто восемь градусов, широта северная четыре градуса. До Большой Натуны миль двенадцать. А теперь давайте попрощаемся, на всякий случай… — взволнованно сказал Демидов и неловко обнял Бударина.

Они начали спускаться на плавающий у борта плот, который привязал к поручням Плиско. Капитан почти не мог идти — и ему помогал Бударин. Заметив это, к ним подскочили с палубы Друт и Чулынин.

В это время к плоту подошел бот, на котором распоряжался Иван Васильевич Байдаков. В боте, кроме Байдакова, находились женщины, Радченко, Бахирев и Захов.

Через некоторое время шлюпки сошлись вместе. Демидов распорядился вычерпать воду из шлюпок и побыстрее подобрать тех, кто оставался на воде.

Владимир Зинчук несколько минут держался на воде, потом, заметив лючину[9], подплыл к ней и остолбенел: на мокрой широкой доске лежала отвратительная, серо-зеленая плоская морская змея. Зеленые глаза ее горели злым огнем. Владимир смотрел на змею, а она на него. Лючина была для него единственной опорой, и он не знал, что делать, — змея, вероятно, ядовитая. Но, поборов страх и отвращение, Зинчук с размаху сбросил змею в воду, а сам ухватился за лючину. Затем вскарабкался на скользкую доску, срываясь не раз в воду, и поплыл в сторону судна. «Акул нет: разбежались, верно, при бомбежке, так змея откуда-то взялась. С острова занесло, что ли, или в воде живет?» — подумал Зинчук и вдруг почувствовал, что кто-то подхватывает его, тянет вверх. Он уцепился за кольцо лючины, поднял глаза и заплакал от радости: рядом были свои. Товарищи держали его за одежду и тащили в бот.

К Андрианову же подплыл матрос Леонид Сухонос и спросил:

— На остров поплывем, Иван Степанович?

— Не могу, рука перебита… И спасательный пояс развязался… — ответил Андрианов.

— Давайте я вам его завяжу, — сказал Сухонос.

— Да трудно вам одной рукой держаться…

Но Сухонос изловчился и завязал узел.

— Ну вот и все — завязал я вам, Иван Степанович, спасательный пояс, — сказал Сухонос. — Поплыли.

— До острова миль двенадцать, пусть даже десять, все равно не доплывем, — ответил Андрианов. — Я и тебе не советую, ты тоже сейчас не доплывешь. Посмотри лучше, где шлюпки, они должны быть здесь где-то, поблизости. Обопрись на меня, приподнимись и посмотри.

Сухонос осмотрелся и сказал:

— Шлюпки далеко, слева, нас сильно отнесло в сторону.

— Лучше все-таки плыть к шлюпкам… Они все же ближе, чем берег, да и ищут нас там.

— Нет, я хорошо плаваю, попробую плыть к берегу. Ведь шлюпки обстреливают с самолетов…

Через несколько минут Андрианов потерял Сухоноса из виду, а затем увидел еще какого-то человека, подплывающего к нему. Он подумал сначала, что это Сухонос вернулся, и обрадовался, но, присмотревшись, понял — плывет женщина. Это была Анна Николаевна.

Вскоре Андрианова и Анну Николаевну заметили с бота и подобрали обоих. У Анны Николаевны была перебита нога. Она всхлипывала и шептала:

— За что же гибнем? За что?..

— Девяти человек не хватает, — проверив состав экипажа, сказал Бударин.

— К острову поплыл Леонид Сухонос, он мне еще пояс завязал в воде, — сообщил Андрианов. И дрогнувшим голосом добавил: — Боцман Михаил Панфилович Соколов убит. Кочегары Бронислав Стыврин, Илларион Анипко, Иван Рева — тоже. Алексей Зорин умер от раны…

— Нет Степана Агаркова, а еще кого?

— Не видно Василия Лютивинского.

— И нет Афони Будояна.

— А умел ли он плавать? Ему и годов-то, верно, от силы шестнадцать-семнадцать было.

Все заволновались, заговорили, припоминая, где и кого последний раз видели.

Капитан велел гребцам бота, в котором он находился, подойти к судну, а остальным шлюпкам еще раз внимательно осмотреть все кругом, нет ли еще кого на воде, и найти Леонида Сухоноса.

Это распоряжение обрадовало людей. У всех затеплилась надежда, что найдут пропавших. Однако нашлись и недовольные, которые ругали Сухоноса:

— Ишь, какой эгоист! Подумаешь, выискался герой, поплыл один. Это же море, а не бульвар… Переживай теперь за него!

Байдаков, Бударин, Зверев и Бахирев поднялись на борт, чтобы еще раз проверить, не остался ли на судне кто-либо из раненых.

— Ходите по двое, так надежнее, — посоветовал Демидов.