Перекрестье земных путей

– Мой нос страдал недержанием, – принялся рассказывать словоохотливый старшина. – Каждый день кровь капала из него, как из дырявого бурдюка, и портила одежду. Я воевал с носом, даже тальниковые пробки стругал. В нашем роду не было сильных лекарей. Матушка позвала шамана родичей. Он приставил к моему переносью кусок полого оленьего рога, подул в него. Так легко стало, чудилось, будто взлетаю. Хойл убрал рог и быстро вытряс что-то в левую ладонь. Потом мать угощала шамана, разговаривала с ним. Он ел, шутил, смеялся и не разжимал левый кулак. А рука, я видел, тряслась… Хойл ушел и унес с собой в кулаке маленького беса моей болезни. С тех пор прошло столько весен, что я устал считать, но мой нос больше ни разу не развязывал со мною кровавые бои. Три весны назад, узнав о смерти Хойла, я огорчился. Ведь пока бы он опять появился на свет, вырос и заново выпестовал свой дар, родичам и нам пришлось бы довольствоваться врачеванием простых знахарей. Позже мне сказали, что Хойл стал Мертвым шаманом. Я был рад услышать счастливую весть.

– Мертвец… Да это же Йор!

Одуллар укоризненно глянул на Сандала:

– К чему упоминать вслух тяжелое имя недобрых душ? Такие имена грязнят воздух, без того издырявленный Пятном.

– Но ведь и ты без опаски назвал имя того, что мы зовем Брешью в таежных вратах!

– Пятно – прозвище, не имя. Настоящего имени тебе никто из наших не назовет, пока оно не канет в Страну теней.

– Почему же Хойл не отправился туда?

– Он ушел, – кивнул старшина. – Ушел воздушной душой, но не в Страну теней, а в инобытие. Двумя другими душами Хойл остался в своем костяном доме и внуке. Шаман нас не бросил. Внук любит его, как самого себя, одевает в лучшее, возит на лучших нартах и лучших оленях. В большей своей части он сам и есть Хойл.

– По поверьям людей саха мертвые люди приносят несчастья…

– У нас разные поверья.

– Но жизнь невозможна на Орто, если в человека вошла Ёлю!

– Жизнь – это всего лишь одно из человеческих состояний, – пожал плечами одуллар. – Наш народ не боится смерти. Он ее почитает. У каждого свое предназначение в мире живых и за его пределами. Жребий великих одулларских шаманов – помогать своему племени на Земле даже будучи мертвыми. Дух Хойла – добрый дух. Он выполняет все, что касается наших живых душ – испрашивает детские бесчадным, возвращает украденные бесами, освобождает почившие. Предсказывает, очищает охотников, наделяет обереги волшебной силой…

– Как он все это делает?

– Думаю, у тебя достанет времени самому увидеть его камлания, благородный жрец, – одуллар заозирался и переступил с ноги на ногу. – А пока, прости, придется нам завершить беседу. Сход начинается.

Сандал тоже осмотрелся и заметил, что детей в последних рядах стало больше. Разноцветной каймой окружали они коновязи Суглана. Младших подсадили на ветки окраинных берез. Знать, чуткие к любым изменениям эленцы позвали своих ребят…

Вторая Хозяйка Круга дозволила слово. Первым заговорил Хорсун.

– Дружина исстари несет стражу вокруг аймаков, но опасность всегда подстерегала нас с юго-востока, поэтому застава и крепость находятся в южном конце Элен. Теперь неведомый враг угрожает с северо-восточной стороны. Там долину защищают утесы, которые обступают ее вплоть до берега Большой Реки. Только за лиственничным колком, как вы знаете, гряда размыкается и образует вход. Или выход – смотря откуда и куда направляться. Хорошо бы мастерам по дереву, железу и камню собраться вместе и потолковать, как закрыть этот прогал. Может, стоит сузить его стенами из каменных плит и врезать железные ворота. После чего без досмотра и опроса стражи никто ни сюда, ни обратно носа не высунет. На всех горах мы поставим караульные посты, на обращенной к северо-востоку гряде умножим втрое и усилим окружной дозор. Все дружины объединятся и будут действовать сообща. Семьям из селенья Горячий Ручей, расположенного на севере долины, нужно помочь переселиться в заставу.

Поднялся гул недовольных голосов. Жители Горячего Ручья не желали оставлять очаги отчих юрт. Призывая к спокойствию, Хорсун поднял руку ладонью к сходу: