Сердце стучало, как сумасшедшее. Он так испугал меня, что даже свое новое имя не сразу вспомнила. Рано я обрадовалась, что все плохое позади. Что он там говорил про отца? Ничего не поняла.
Пока мы «беседовали», у дилижанса уже успели сменить лошадей, и пассажиры стали занимать свои места.
Я села возле окна и постаралась не обращать внимания на попутчика напротив. К счастью, он ответил тем же, лишь изредка кидая в мою сторону изучающие взгляды.
Вот и отлично.
До следующей станции ехать еще три-четыре часа. На ней мы должны были остановиться на ночлег.
Надеюсь, там будет приличная гостиница.
Слева от окна я заметила прикрепленный листок и невольно заинтересовалась.
Интересно, недавнее поведение моего попутчика можно считать недостойным? По меркам общества, в котором я общалась в Бостоне, безусловно, но здесь могут быть более свободные нравы. Нужно обязательно узнать.
Представив, как этот бандит возвращается обратно пешком, я не смогла сдержать улыбки.
— Что вас так развеселило в этом объявление? — с подозрением спросил он.
Решила не отвечать. Лишь окинула его равнодушным взглядом и отвернулась к окну.
Глава 8
В салоне дилижанса было нестерпимо жарко. Пыль, поднимаемая лошадьми, стелилась за ними и оседала на лицах и одежде путешественников, проникая через открытые окна.
Безумно хотелось пить.
Неизменный пейзаж из красных скал и песка, изредка поросшего растительностью, был по-своему привлекателен, но слишком однообразен. Он уже не был способен отвлечь от легкого голода и сильной жажды, поэтому последние полчаса я могла думать только о фляге с чаем, которая лежала в моем саквояже, но которую я так и не решилась пока достать.
Мне было неловко.
Вот если бы кто-то еще…так сказать…подал пример…
Понимала, что в данных обстоятельствах и в окружении местного общества меня никто не осудит за несдержанность, но я все равно продолжала медлить. Страдая и мучаясь.
Наконец, все же не выдержала.
Наклонилась, вытащила из-под сидения саквояж, открыла его и взяла флягу. Быстро открутила крышку и сделала первый глоток.