Перекрестки судеб. Стася и Тим (СИ)

— Что случилось? – Игнат пытался поймать ее взгляд, но она упрямо не смотрела ему в глаза. Такая маленькая сейчас, совсем хрупкая и насмерть перепуганная. Чем? Что произошло за те двенадцать часов, что они не виделись? И острая, как игла, мысль, что Погодин добрался и до нее, врезалась в затылок, прожигая мозг.

— Даш? — хрипло, потому что в горле неожиданно пересохло от черного иррационального страха.

— Нам нужно поговорить, — и подняла взгляд.

— Поговорить? Ты почему не на работе? Почему трясешься, как трусливый заяц? Ты боишься?

Она закусил губу, вжимаясь в стену. И от понимания, что она действительно боится, только его, у Игната зазвенело в висках.

— Поговорить, значит?

Кивнула.

— Ну проходи, — он отошел в сторону, выпуская ее и улавливая, как облегченно она выдохнула. Боль резвилась, скручивая вены в причудливые узлы. Игнат сделал глубокий вдох, выдохнул и пропустил Дашку на кухню. Та мышкой шмыгнула внутрь, сжалась, притаилась.

Игнат вошел следом, отмечая, что она краем глаза наблюдает за ним, за каждым его движением, словно ждет чего-то? Чего?

Черт! Снова растрепал волосы. Прошлой ночью все было иначе: она стонала под ним, прося не останавливаться. А потом сама доводила его до исступления, иссушивала своими ласками и тихо смеялась, когда он называл ее чокнутой. Прошлой ночью она не боялась его. Что же произошло?

В молчании Игнат сварил кофе, налил в чашку, отпил большой глоток. Пристально посмотрел на Дашку, с силой удерживая себя на месте. А так хотелось встряхнуть ее, а потом прижать к себе и заеловать до темных следов на ее нежной коже, чтобы напрочь выбить из нее все дурные мысли. Но…Игнат Крушинин был следаком, пусть и в отставке, но против природы не попрешь. И он умел владеть своими эмоциями и желаниями, даже если это умение выворачивало его наизнанку. Он умел носить маски, как бы херово не было внутри. Он был профессионалом. И сейчас наблюдал, как Дашка дернула плечом, натянула рукава ветровки на самые пальцы, отвернулась, снова избегая его взгляда.

— Я слушаю, — Игнат поставил рядом с Дашкой большую чашку с кофе, незаметно плеснув туда пару капель коньяка. Ей сейчас не помешает: перестанет трястись, как заяц. Присел на подоконник, поставив свою чашку рядом, и скрестил на груди руки.

— Я… — начала она и осеклась. Вдохнула-выдохнула. Игнат не знал, как ей помочь. У него была тьма вопросов. Но он знал, что она должна сама, хоть он не хотел ничего слушать абсолютно. Чутье просто вопило, что ему нихрена не понравится то, что она расскажет.

— Я знаю, кто следит за Асей, — на выдохе произнесла она.

Сказать, что ее слова удивили Игната – это просто сотрясти воздух. Он рвано выдохнул, чувствуя, как лопается что-то внутри. Как сердце, перекрученное болью, просто вопит от отчаяния: «Нет, молчи, только молчи». А разум…мозг та еще сука, работает как часы, анализируя и нуждаясь только в одном – в голых фактах.

— И кто же? – прищурился Игнат, а у самого все горело внутри, потому что он не был дураком и понимал, что Дашка не врет. И что она каким-то образом связана со всем этим дерьмом.

— Кирилл Погодин, — едва слышно ответила, словами всадив ему нож под дых, в самую печень и прокрутила пару раз, вышибая дыхание из легких.

— Погодин, значит, — Игнат глянул в окно. Накрапывал дождь. Первый за долгое время иссушливой жары. Он молчал, не зная, как спросить. Как задать вопрос, который, он точно знал, разделит его жизнь на «до» и «после». И что, возможно, в прошлом останется только лучшее, а впереди – новая порция боли и отчаяния. Одиночество и холод постели по ночам. И что он все-таки оказался полным придурком, поверив, что заслужил счастье. Ничерта он не заслужил, потому что не уберег ту, что была смыслом его жизни. Ни ее, ни их не рожденного ребенка. Ему сказали после вскрытия, а он попросил не говорить Тимуру, потому что знал – тот точно не переживет. Он и так не пережил. Столько дел наворотил. Гурина покалечил, а потом и его сыночка расстрелял. Игнату это стоило карьеры, потому что пришлось спасать друга. А потом оказалось, что братец Аси был не виноват. Ни в чем не виноват. Что он просто стал разменной монетой в хитрой игре Погодина. И что Игнат с Тимом так легко попались. Потом был Садовник и выстрел в сердце. Игната спасла его анатомия. Транспозиция внутренних органов[1], что уже не первый раз спасает ему жизнь. Особенность, о которой киллер не знал.

Дашка тоже молчала, пока он изучал урбанистический пейзаж за окном.

— Ты не дочь Прохорова, — он не спрашивал, просто решил, что это правда.

Дашка усмехнулась. Он не видел, услышал.

— Нет, Игнат, я его дочь. Просто…он никогда не интересовался моей жизнью. Нашей с мамой жизнью. Бросил, выбрав свою поганую работу как раз тогда, когда был так нам нужен.

В ее голосе не было злости, только усталость и обреченность. Больше всего на свете Игнат хотел прижать ее к себе и пообещать, что теперь все будет хорошо. Но он не мог, потому что знал – ничего хорошего уже точно не будет. Не с ними. А как будет – он не знал.

Отпил кофе, нащупал в кармане сигареты, закурил.