Перекрестки сумерек

Хрипло, прерывисто дыша, и моментально вспотев, она поднесла руку ко лбу. Ее мысли понеслись одна за другой, кувыркаясь, будто катаясь по той же лестнице. Великий Повелитель отметил ее как свою. Ее пальцы скользнули по гладкой незапятнанной коже. Она всегда ценила знания. Знания увеличивали власть. Но ей абсолютно не хотелось узнать, что творилось в ее комнате, когда она убежала. Великий Повелитель отметил ее, но Месана отыщет способ ее убить, за то, что она теперь знает. Великий Повелитель отметил ее и отдал свой приказ. Она может жить, если отыщет тех, кто охотится за Черной Айя. С усилием выпрямившись, она ладонями старательно вытерла со щек слезы. Но не могла отвести глаз от ступеней на которые чуть не свалилась. Элайда без сомнения ее подозревает, но если это только подозрение и ничего больше, тогда она сможет справиться с охотниками. Достаточно просто включить Элайду в список потенциальных жертв охотников за Черными. Представлена самому Великому Повелителю. Ее пальцы вновь ощупали лоб. Под ее командованием вся Черная Айя. Гладкая, незапятнанная кожа. Талене была там в комнате Элайды. Почему она так смотрела на Юкири и Дозин? Талене была Черной, хотя, разумеется, и не знала про Алвиарин. А будет метка проявляться в зеркале? И есть ли что-то, что поможет ее разглядеть посторонним? Если ей предстоит разработать схему поимки охотников, то Талене хорошая отправная точка для начала. Она постаралась проследить как проходит сообщение от ячейки к ячейке, прежде чем добирается до Талене, но по прежнему не могла отвести взгляд от ступеней, явственно видя собственное тело, ударяющееся и катящееся вниз. Ее отметил Темный Повелитель.

Глава 22. Единственный ответ

Певара с легким нетерпением ожидала, пока стройная маленькая Принятая поместит оправленный серебром поднос на край стола и раскроет блюдо с кексами. Педра, низенькая молодая женщина с серьезным лицом, была не из числа медлительных увальней или наказанных, обреченных тратить свое утро, обслуживая и обихаживая Восседающую. Просто девушка была аккуратна и осторожна. Полезные качества, заслуживающие поощрения. Однако когда Принятая спросила, не надо ли разлить вино по кубкам, Певара решительно сказала, — «Мы сделаем это сами, дитя. Можешь подождать в передней». — Получился приказ возвращаться к своим занятиям.

Педра, без малейшего признака волнения, обычно возникающего у Принятых, которым Восседающая выказывала свою раздражительность, раскинула свои белые с цветными полосками юбки в изящном реверансе. Слишком уж часто Принятые принимали любое резкое слово как мнение относительно их пригодности к шали, словно у Восседающих нет никаких других поводов для беспокойства.

Лишь дождавшись, когда щелкнет замок закрывшейся за Педрой двери, Певара одобрительно кивнула.

"Девушка скоро станет Айз Седай, — сказала она. Доставляло удовлетворение, когда какая-нибудь женщина достигала шали. Особенно, когда поначалу она не подавала на это никаких надежд. Единственные маленькие радости доступные в эти дни.

«Хотя, думаю, и не станет одной из нас», — последовал ответ ее неожиданной гостьи, оторвавшейся от изучения раскрашенных миниатюр с изображениями погибшей семьи Певары, выстроившихся в ряд на мраморной, с волнистым узором, каминной полке. — «Она неуверенно держит себя с мужчинами. Я полагаю, что они ее беспокоят».

Тарна-то, конечно, никогда не беспокоилась по поводу мужчин, как и о многом другом. По крайней мере, с тех пор как получила шаль. А произошло это больше двадцати лет назад. Певара еще могла припомнить некую чрезмерно подвижную Послушницу, но теперь взгляд голубых глаз этой седой женщины был тверд как камень. И теплым, как камень зимой. Но в это утро нечто в выражении холодного гордого лица, что-то таившееся в складке у рта, заставляло ее казаться весьма встревоженной. Певара едва могла вообразить что-либо, способное сделать Тарну Фейр настолько обеспокоенной.

Настоящий вопрос, тем не менее, был — зачем эта женщина хотела видеть Певару. В ее новом положении конфиденциальная встреча с любой Восседающей граничила с нарушением этикета. Особенно с Восседающей от Красной Айя. За Тарной все еще числились прежние комнаты здесь, на территории Красных. Однако, на своей теперешней должности она не была больше их частью, несмотря на малиновую вышивку темно-серого платья. Отсрочка переезда в новые апартаменты могла бы быть принята за проявление деликатности лишь теми, кто совсем не знал Тарну.