Перекрестки сумерек

Перед тем как парочка исчезла из вида за углом, Атуан бросила взгляд на спиралевидный коридор. Ее взор лишь мазнул по Юкири, но этого хватило, чтобы у той сердце подступило к горлу. Юкири продолжала идти дальше, с усилием сохраняя спокойствие на лице, а дойдя до угла, осмелилась и сама бросить стремительный взгляд в поперечный переход. Атуан с Приталле отошли уже довольно далеко, направляясь в сторону внешнего кольцевого коридора. Следом ступал Страж, но никто из них не оглядывался. Приталле качала головой. В ответ на речи Атуан? Они были слишком далеко, и Юки-ри не могла расслышать ни звука, до ее слуха доносился лишь слабый стук каблуков смуглого Стража по плитам пола. Это был всего-навсего взгляд. Разумеется, всего лишь взгляд, и больше ничего. Юкири ускорила шаг, чтобы скрыться из виду, если кто-то из той троицы вдруг посмотрит через плечо, и перевела дыхание, которое непроизвольно задержала. Вздох разом ссутулившейся Мейдани отозвался эхом ее собственного вздоха.

Странно, как это на нас подействовало,подумала Юкири, расправляя плечи.

Когда они впервые узнали, что Талене – Приспешница Темного, та была огражденной щитом пленницей. И она все равно пугала нас так, что во рту пересыхало,призналась себе Юкири. Ну, сначала у них пересохло во рту от того, что они сделали, добиваясь от Тале-не признания, а уж от открывшейся правды у них языки к гортани прикипели. Теперь Талене стреножена похлеще Мейдани и находится под бдительным караулом, даже когда якобы идет сама по себе, – сама Саэрин не сумела придумать способ, как содержать под замком Восседающую так, чтобы этого никто не заметил. И Талене – что за жалкое зрелище! – буквально горела нетерпением поделиться любой крупицей сведений о том, что знала или хотя бы предполагала, что знает, в надежде, что это может спасти ей жизнь. Хотя и выбора-то у нее не было. Вряд ли ее стоит бояться. А вот остальных…

Певара пыталась настаивать, что Талене, должно быть, ошибается в отношении Галины Касбан. Она не на шутку рассердилась – и гневалась целый день, – когда ее в конце концов убедили, что ее Красная Сестра на самом-то деле – Черная. Певара до сих пор твердит, что задушит Галину своими руками. Юкири сама ощутила холодную отрешенность, когда было названо имя Тимэйл Киндероде. Если в Башне есть Приспешницы Темного, то само собой разумеется, что некоторые из них окажутся Серыми, хотя примириться с жутким известием помогла, возможно, и неприязнь к Тимэйл. Юкири сохраняла спокойствие даже тогда, когда подбила счеты и сообразила, что Тимэйл покинула Башню в то самое время, когда были убиты три сестры. Это увеличило список подозреваемых – другие сестры тогда тоже уехали, но Галины, Тимэйл и прочих в Башне не было, они оставались пока вне досягаемости, и только двух можно с уверенностью назвать Приспешницами Темного.

И вот Атуан – Черная Айя, вне всяких сомнений, – расхаживает тут по Башне как ей заблагорассудится, свободная от Трех Обетов. И пока Дозин не сумеет тайно организовать ее допрос – задача трудная даже для Восседающей от Айя, к которой принадлежит и Атуан, поскольку допрос должен произойти по секрету вообще ото всех,– до той поры они могут только лишь следить. Следить издалека, со всей осмотрительностью и опаской. Это все равно что жить рядом с алой гадюкой – никогда не знаешь, когда окажешься со змеей с глазу на глаз; никогда не знаешь, когда она может укусить. Все равно что жить в логове алых гадюк и иметь возможность следить лишь за одной.

Вдруг до Юкири дошло, что широкий, изгибающийся коридор впереди, насколько было видно, пуст, а оглянувшись, она поняла, что позади – только Леонин. Не считая их троих, Башня казалась совершенно безлюдной. И никакого шевеления, за исключением подрагивающих язычков пламени в шандалах. И тишина.

Мейдани чуть вздрогнула.

– Простите, Восседающая. Она так неожиданно появилась, я просто была ошеломлена. На чем я остановилась? Ах да! Как я понимаю, Селестина и Аннхарид пытаются разузнать о ее близких подругах среди Желтых. – Обе, и Селестина и Аннхарид, принадлежали к Желтой Айя и были в числе подруг-заговорщиц Мейдани. Их было по две из каждой Айя, разумеется за исключением Красной и Голубой, что оказалось очень кстати. – Боюсь, эти сведения мало помогут. У нее обширный круг друзей, или же так было, пока… пока между Айя не возникли нынешние отношения. – Сколь бесстрастным ни оставалось выражение лица Мейдани, в голосе прозвучала довольная нотка; хоть и дала она дополнительную клятву, но все равно оставалась бунтовщицей. – Выяснить все ее связи будет очень непросто, почти невозможно,