Перекрестные сны

Безусловно, то, что он увидел сегодня, разительно отличалось от тех «неизгладимых» впечатлений, которые он очень старался стереть из памяти. Сейчас всё было на первый взгляд правильно и грамотно организовано. Жить здесь стало удобно и комфортно. Хотя кое-что всё же осталось неизменным и… слегка настораживало – люди, как и много лет назад, не улыбались. Нет, не то чтобы они вовсе не улыбались. Улыбались, но это, пожалуй, были обязательные, предписанные улыбки. Улыбались тогда, там и тем, когда, где и кому это было делать положено и необходимо (девушка в гостинице, официант). Касмерт, как бывший йэрсаланец, несмотря на долгие годы жизни за границей, всё ещё мог легко отличить местных от приезжих – открыто и естественно улыбались только вторые. Вероятно, тогда, много лет назад, этот феномен поведенческой культуры объяснялся укоренившейся здесь за сотни лет борьбой за кусок хлеба, позже – разными несправедливостями и невозможностью жить сообразно своим амбициям и воззрениям.

Но ведь сейчас-то всё должно было бы обстоять по-другому: наверняка люди стали более образованными, в большинстве своем говорят на нескольких языках, имеют, судя по маркам машин и по тому, как одеты женщины и дети, хорошую и достойно оплачиваемую работу, да и общество, насколько позволяли судить первые впечатления, в целом, видимо, разрешило вопросы самоидентификации. Хотя, возможно, борьба за повышение уровня жизни, а также смена общественных устоев за исторически короткое время отняли много энергии и сил, и люди ещё не способны радоваться успехам. Все казались довольно вежливыми и разумными, но выражение лиц однозначно показывало желание дистанцироваться от окружающих. Даже персонажи на рекламных щитах были серьёзны, пожалуй, за исключением одной-единственной рекламы, где улыбающийся мужчина, стоя на коленях, надевал кроссовки «Jump» мальчику, который тоже улыбался. Увидев эту рекламу, Касмерт невольно улыбнулся и сам – что-то в этой рекламной сценке тронуло его, что-то показалось знакомым, даже важным… но сразу не вспомнилось…

Внимание Касмерта привлек новый посетитель. Пожилой мужчина, аккуратно и чисто, но очень скромно одетый, сел за столик рядом. Он открыл меню, но сразу же его закрыл, потом, подумав, незаметным движением указательного пальца слегка его отодвинул. На секунду Касмерту показалось во взгляде подошедшего к гостю официанта что-то похожее на пренебрежение, но нет… показалось – вон какой добротой и радушием светятся его глаза.

– Вы что-нибудь уже выбрали? – Вопрос прозвучал уважительно и доброжелательно.

– Пожалуй… да. Мне чашку чая. Зелёного. И немного – совсем немного – солёных крекеров, пожалуйста.

– Прекрасный выбор. Зелёный чай и крекеры. Немного.

Уточняя заказ, официант мило улыбнулся, но Касмерту послышалась в хорошо поставленном голосе усмешка или, точнее, насмешка. Или… всё же показалось?

Через пару минут, ставя перед стариком чай и вазочку с крекерами, так понравившийся Касмерту дружище-официант, чуть наклонившись, почти шепотом, не переставая улыбаться, прошипел:

– Я надеюсь, нищеброд, что ты быстро выпьешь чай, сжуёшь печеньки, вприпрыжку уйдёшь и больше здесь не появишься. – И уже громче добавил: – Приятного чаепития!..

Глянув на часы, Касмерт попросил счет, расплатился и направился в сторону здания парламента. Надо было поторопиться, чтобы не опоздать на встречу с председателем. Опаздывать он не любил. Ещё не очень любил общаться с очень официальными лицами. Не любил потому, что эти лица, как правило, говорили на особом языке недомолвок и условностей, стараясь сохранить лицо даже тогда, когда сроки «хранения лица» по всем признакам уже истекли. И ему тоже надо было старательно делать вид, что всё нормально, а самое неприятное – стараться говорить на таком же «нечеловеческом» языке.

Ровно в три часа дня Касмерт вошёл в кабинет господина Мурмута. Шестидесятипятилетний, высокий, довольно стройный, почти спортивный мужчина больше походил на почтенного преподавателя университета, чем на политика. К такому человеку, на вид доброму и способному сопереживать, студенты наверняка стали бы, не смущаясь, обращаться с вопросами и просьбами, и он терпеливо выслушивал бы каждого, даже если бы в чем-то с кем-то не был согласен. Кабинет Мурмута был именно таким, каким Касмерт себе его и представлял: отсутствие всякой роскоши, излишества и объектов почитания. Небольшой рабочий стол, удобное кресло и стол побольше для совещаний и приема посетителей.

– Ну, как вам наш город? Собственно говоря, это ведь и ваш город? – протягивая Касмерту руку для приветствия, спросил Мурмут.

– Ваш город? Город понравился. Очень изменился ваш город. Многие знакомые улицы я не сразу узнал. Ваш Йэрсалан сейчас более организованный, чем когда-либо, и людей будто подменили – деловитость и рациональность чувствуются везде и во всём. Кажется, не осталось и следа от показухи и надменности.