Перекрестный огонь

Кальпурния маршировала во главе формации величиной в двадцать человек, и эти пустые, жутковатые улицы вселяли в нее тревогу. Она оглядывалась на закрытые ставнями окна и вспоминала, что сама говорила Халлиану об осторожности, о перемещениях по городу, настойчивых убийцах, пулях и бомбах. Она едва не проклинала планету, чьи запутанные правила и обычаи настолько сильно мешали ей делать все по-своему, но потом выбросила из головы эту мысль. Законы создала Экклезиархия, такая же часть священных Адептус, как и она сама, а не какой-нибудь надутый планетарный аристократ. И кроме того, сказала она себе, пока они маршировали по длинной Месе к вратам Собора, Адептус Арбитрес не прячутся. Не будет прятаться и Кальпурния. Громадный шпиль, возвышающийся над концом Месы, заставил ее почувствовать смирение, приподнял дух и внушил храбрость.

У некоторых горожан достало силы, чтобы приползти или приковылять к рампе перед Собором, и их там лежало больше сотни. Они гладили руками барельефы на рампе или лежали на окровавленных спинах, глядя вверх на шпиль, и слабо протестовали, когда их уносили госпитальерки. Когда по Месе поднялись Арбитрес, двое сестер отделились от стражи у входа и повели их по улице, которая сужалась и переходила в переулок с высокими стенами, идущий вдоль стены Собора к укрепленным покоям Гидрафурской обители ордена Священной Розы.

Обитель ничем не походила на богато украшенный храм Механикус или внушительный лабиринт самого Собора, она имела больше сходства с простыми и функциональными казармами Стены. Но ритуал вскоре вызвал в памяти визит к Сандже: он был быстрый, он был странный, он был явно не тем, чего она ожидала. Сороритас в белых одеяниях встретили их, как только они вошли в ворота, тщательно и невозмутимо проверили их служебные значки и сетчатки глаз, а затем облаченные в доспехи Воинствующие сестры забрали у них оружие. Затем их провели в глубины здания, где Кальпурнию быстро отделили от остальных и провели по длинному, наполненному эхом залу, а затем вниз по узкой лестнице, которая, в противоположность ее ожиданиям, закончилась садом.

—  Добро пожаловать.

Волосы канониссы-настоятельницы Феоктисты были такими же белыми, как ее одеяние и капюшон, морщинистая кожа имела цвет меди, а голос был мягок.

—  Пожалуйста, преклоните колени.

Опустившись на колени на подстриженную траву и опустив глаза, Кальпурния почувствовала, как рука канониссы прикоснулась к ее темени. Она, в свою очередь, приложила правую руку к нагруднику и стала повторять строки клятвы за настоятельницей.

—  Я —  Шира Кальпурния Люцина из Адептус Арбитрес, и я даю обет преданности и долга Богу-Императору Земли. Я молю Его о прощении за мои действия и желания и клянусь, что это прощение станет оружием в моих руках для службы всемогущему Императору и никому иному. Таков мой обет преданности и долга.

—  Поднимитесь.

Она встала. Канонисса наклонилась и прижала к ее броне знак отпущения грехов. Это была традиционная печать Экклезиархии из алого пласвоска, со свисающими лентами белого шелка, покрытыми цветным текстом на высоком готике.

—  Когда Вигилия закончится, вернитесь сюда, и я заберу печать. До тех пор все вы должны носить их постоянно. Сороритас знают, что должны помогать и подчиняться вам, если на вас эта печать, и... примут меры, если ее не будет.

—  Почтенная канонисса, мои люди, те, что прибыли сюда со мной...

—  Их обеты и отпущения грехов происходят в другом месте. Не беспокойтесь, их благословят иными печатями, но они дают такую же власть. Вас отделили по моему приказу. Есть одно дело, которое я должна с вами обсудить.

Канонисса медленно поднялась, опираясь на трость из светлого дерева. Двое неофиток, чьи лица скрывали белые вуали, унесли ее кресло и маленькую кафедру, где находилась ее печатка и разогретый горшочек пласвоска. Кальпурния подумала, не была ли одна из них внучкой вольного торговца Квана.

Маленький сад имел форму круга, со всех сторон ограниченного каменной стеной, которая заканчивалась на высоте двух этажей, и состоял из концентрических дуг газона и дорожек. На простых клумбах, окруженных камнями, росли белые розы, геральдический символ ордена, и солнечный свет придавал им легкий желтоватый оттенок. В самом центре сада возвышался еще один символический объект: эмблема ордена, рука в бронированной перчатке, держащая розу, изваянная из того же простого камня, что и стены сада. Они начали медленно ходить вокруг нее.

—  Вы преследуете убийц, могущественных и неизвестных, во власти у которых и нечисть и мутант.

—  Псайкер-стрелок, да, —  Кальпурния заметила, что при слове «псайкер» канонисса прикоснулась к аквиле из белого золота у горла. —  Однако мы, скорее всего, уничтожили того, кто натравил его на меня. Леди канонисса, теперь мы полагаем, что псайкер-астропат, —  и снова этот жест, —  возглавлял некий заговор среди других членов Адептус и Лиги Черных Кораблей, и я сама...

—  У вас нет уверенности, просто вера?