Перекрестный огонь

 Примерно в десяти шагах за ним стоял, сложив руки на груди, Михон Барагрий, а по бокам от него —  два проповедника из гарнизона Арбитрес с красными поясами и сомнением на лицах

 —  Арбитр Кальпурния, всегда благоразумно добывать информацию из первых рук, —  продолжил эмиссар курии. —  Я бы, к примеру, не стал и думать о том, чтобы получать информацию о делах Адептус Арбитрес от третьей стороны. Просто попросите, и я ознакомлю вас со всем, что сам знаю по этой теме.

 —  Смотрите, куда ступаете, Барагрий, —  прорычал Жоу. Пренебрежение к Инквизиции Бога-Императора имеет свойство возвращаться. В наших записях уже значится давление, оказанное Экклезиархией на Арбитрес по поводу тела того убийцы.

 —  Давление? —  переспросил Барагрий, спокойно подойдя к дыбе. —  Я только что пришел с весьма цивилизованной аудиенции с арбитром-сеньорис Леандро, где объяснил, по какой хартии действуют охотники на ведьм, подчиненные епарху. У нас есть совершенно законное право осуществить уничтожение тела в соответствии с законом Министорум, о котором, как я знаю, вы имеете прекрасное представление, инквизитор.

—  Эта хартия исходит от епарха и не имеет веса в… —  успел проговорить Жоу, прежде чем между ними двоими встала Кальпурния.

 Эффект был слегка подпорчен тем, что они просто продолжали свирепо глядеть друг на друга поверх ее головы.

—  Я уверена, что весь этот диалог мог бы вылиться в нечто конструктивное, но, джентльмены, давайте пока что сконцентрируемся на чем-то другом? Почтенный Барагрий, вскоре должен прибыть узник, который желает совершить покаяние.

—  Истинно так, и я пришел в качестве исповедника. Он ждет снаружи в компании ваших карателей.

 —  Вы? —  громыхнул Жоу. —  Что вы замышляете, Барагрий? Кальпурния, что вы знаете об этом?

 —  Ровно столько, сколько сейчас услышала от почтенного Барагрия. Ваше преподобие, может быть, это просто говорит моя неопытность, но обычно ли это для дипломатического представителя епархии —  прибывать без объявления и брать на себя такую роль в расследовании Арбитрес?

—  Как я уже говорил, я прибыл сюда ранее для аудиенции с арбитром Леандро, —  Барагрий наконец перевел взгляд с Жоу на Кальпурнию. —  Завершив ее, я воспользовался возможностью посетить своих коллег в часовне Врат Справедливости, чтобы помолиться и пообщаться с ними, естественно, с согласия арбитра-сеньорис. Во время нашего разговора прибыло сообщение, что некий заключенный попросил встречи с исповедником Экклезиархии, и капелланы гарнизона удостоили меня чести, пригласив исполнить этот долг. Поскольку этот заключенный числится в каталоге за вами, арбитр Кальпурния, и поскольку мы с вами в любом случае работаем вместе, это выглядело счастливым совпадением. Я уверяю вас, что никоим образом не вмешивался в процесс.

—  Вы сотрудничаете с Барагрием по делу о попытках нарушить мессу, Кальпурния? —  обвиняюще спросил Жоу из-за ее правого плеча.

 —  Мы встречались по этому поводу. Вы говорили, что заинтересованы в расследовании, —  ответила ему Кальпурния с некоторой долей удовольствия. —  Почтенный Барагрий, чтобы заработать искупление, Якуш должен рассказать нам все о своей роли в заговоре. Только когда мы будем уверены, что получили всю информацию до последней крупицы, ему будет позволено бичевание и все, что за ним воспоследует.

—  Совершенно ясно, —  ответил Барагрий. —  Он говорил со мной по пути наверх. Я уверен, он будет с вами сотрудничать.

Жоу фыркнул.

 По сигналу Кальпурнии каратели у двойных дверей распахнули створки. Хиель Якуш оказался тем рабочим, что с татуировкой на голове. У него было мощное телосложение, однако талию и бедра скрывал слой жира. На лице виднелись обильные следы слез, и он с тоской посмотрел сначала на дыбу, а потом на Барагрия.

 —  Исповедник?

 Его голос был хриплым и высоким от эмоций, а повышенное внимание карателей сделало его походку шаткой. Приближенный Жоу вразвалку подошел к Якушу и наклонился так близко, что едва не дышал на него, потом повернулся, вернулся к инквизитору и что-то прошептал ему.

 —  Видимой псайкерской порчи нет, —  объявил Жоу, и от этих слов Якуш дико заозирался.

 Двое младших преследователей принесли табуреты и тубус со свитками. Кальпурния села и вынула документы, чтобы просмотреть их. Арестант шлепнулся на другое сиденье, дрожа и таращась на дыбу. Кальпурния смотрела на него, пока он не встретился с ней глазами и заскулил —  она подбавила во взгляд холод вечной мерзлоты Макрагга.

—  Дыба ждет, Хиель, —  мягко произнес Барагрий. —  Очищение, которого ты жаждешь, и наказание, которое ты заслужил. Но перед этим ты должен заговорить. Расскажи все.

Судя по виду, Якуш задумался над этим. Через несколько секунд он поднял трясущиеся руки в знаке аквилы и начал говорить.

—  «Санктус». Пошло… не так… мы сделали неправильно.

—  Говори яснее. Быстро, —  это был Жоу.

 —  Предполагалось… это должно было случиться, когда он уже ушел. Ушел из… ушел с орбиты. Покинул мир.

 —  Корабль, —  догадался Барагрий.

 —  Пусть начнет с начала, Кальпурния, —  сказал Жоу.