Перекресток

Он шел торопливым шагом через полупустой больничный двор – оставалось только заскочить домой и взять нужные вещи. Ничто не нарушало тишины – лишь изредка тоскливо вскрикивали одинокие вороны, стряхивая с голых веток деревьев пушистые хлопья первого снега. Вдруг где-то совсем рядом раздался тихий звон. Легкий, мелодичный, он свободно разрезал морозный воздух и вот уже встрепенулся целым хрустальным разноголосьем колоколов, затрагивая невидимые струны души, стучась в самое сердце… В маленькой церквушке на территории больницы началась вечерняя служба.

Как загипнотизированный, Клим пошел на этот звук и неожиданно для себя оказался в середине церкви. В мягкой полутьме потрескивали свечи, освещая величественные лики святых на старых иконах, пахло ладаном и царил невероятный покой. Это было похоже на полузабытую картинку из его раннего детства – с ожившими запахами и ощущениями. Когда-то очень давно мама иногда заходила с ним по воскресеньям в небольшую церковь, расположенную недалеко от дома. Ему нравилось рассматривать позолоченные росписи, вдыхать этот успокаивающий запах и самому зажигать свечу возле Распятия. Но очень скоро эти походы прекратились. Отчим, руководствуясь идейными соображениями и «политикой партии», жестко выбил «эту дурь» у него из головы и запретил маме вовлекать ребенка в свою блажь.

Следуя какому-то внутреннему зову, исключительно по наитию, Клим заказал службу «о Здравии и Спасении», купил свечи и подошел к иконам. Он не был знаком с атрибутами и обрядами веры, не знал слов молитв и не привык просить о помощи – тем более у безмолвных святых. Но сердце само подсказало нужные слова – они лились из его глубины, отражая все чувства, просьбы и желания. Клим даже не замечал, произносит ли слова вслух или почти безмолвно шепчет одними губами: «Господи, помоги! Дай ей здоровье и спасение…» Сколько времени он молился? Минуту, две или значительно больше? «Не дай ей умереть! Прошу Тебя!» Верил ли он в тот момент? Трудно сказать – он не знал, как это должно быть на самом деле. Но он чувствовал, как душа откликается на зов сердца и раскрывается все шире и шире благодатному потоку, исходящему откуда-то сверху – из золоченых церковных куполов. Вместе с этим росла и крепла его уверенность – ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО. Может, это и есть ВЕРА?..

Он вышел из церкви с легкой и светлой улыбкой – пропала тяжесть, давящая грудь. Уже на обратном пути, по дороге в больницу, он еще раз зашел на церковную территорию и набрал полную бутылку святой воды из маленького источника во дворе, непроизвольно оглянувшись по сторонам – а не заметил ли кто его «слабинку».

Клим несколько суток провел в реанимации, не отходя от мамы ни на шаг. Он с ней тихо разговаривал, поправлял одеяло и, не зная сам зачем, периодически протирал ее лицо и руки водой из церкви.

На третий день ему показалось, что мамины веки чуть дрогнули. Повинуясь какой-то внутренней силе, он намочил водой ее потрескавшиеся губы. А среди ночи его короткий сон прервало легкое прикосновение теплой руки. Клим резко открыл глаза. Мама, с трудом подняв руку к его голове, чуть слышно спросила: «Как ты себя чувствуешь, сынок?» И он разрыдался – первый раз за всю свою «взрослую жизнь», не сдерживая горячие потоки слез и свои чувства.

Мама попросила Библию. Вернее, это он спросил, чего ей хочется. После чуть стесненного и немного робкого ответа он ранним утром сходил в знакомую церковь и купил эту книгу, а заодно еще раз сердечно помолился своими словами возле иконы Спасителя.

И вдруг она попросила у него прощения. Так искренне и душевно, будто бы действительно в чем-то перед ним провинилась. Но ведь это он должен был сказать маме слова раскаяния за то, в чем наконец смог себе признаться! Наверняка она всю жизнь чувствовала, как он постоянно в душе осуждал ее: за то, что не так жила и не то делала; за то, что родила ребенка в гордом одиночестве; за то, что так долго терпела возле себя деспотичного отчима, не решаясь уйти…

Спустя какое-то время он на полдня вырвался в офис по неотложным делам, а когда вернулся – мамы в реанимации не оказалось. У него подкосились ноги, перехватило дыхание…

– Простите, Клим Александрович, я не успел вам перезвонить, – виновато произнес лечащий врач, выбежав навстречу. – Ей стало намного лучше, состояние стабилизировалось, и мы решили перевести ее в палату. Поздравляю, самое страшное теперь позади!..

* * *

…Лодка уткнулась носом в прибрежный песок. Клим вздрогнул и очнулся, как после глубокого сна. Гел сидел напротив и мастерил ожерелье из маленьких ракушек.

– А что было потом? – спросил он, отложив в сторону свое рукоделье.

– Мама поправилась…

– Ну, это я знаю, – остановил его Ангел. – Я спрашиваю, что случилось с твоей ВЕРОЙ после того, как она тебе помогла?

Клим молчал.

– Ладно, можешь не отвечать. Мне это тоже известно: ты впервые в жизни ВКЛЮЧИЛСЯ, но очень быстро ВЫПАЛ ИЗ СИСТЕМЫ, и все вернулось на круги своя. Верно?

Клим все так же молча кивнул.