Перекрёсток

– Сёмка, – и осторожно оглянулась по сторонам, как если бы за ними кто-то следил, – о таких вещах нельзя в темноте разговаривать. Боюсь. Такие силы в игру вступили! Дома у меня безопасно. Топай быстрей, скоро узнаешь.

Ястребиный прищур в исполнении Надеждиных глаз был совершенно незнаком Семёну. Весь её облик сейчас был чужим. Бабуля распрямила спину, сцепила кулачки. Забавная шапчонка алого цвета, придававшая ей сходство с мухомором, сейчас будто горела огнём.

«Тётя Надя водит дружбу с инопланетянами, и в ней проснулись сверхспособности? Как выпадет из-под шерстяного платка щупальце…» – мыслями-шутками развлекал себя Семён, не переставая удивляться – как он пропустил момент, когда в этой крошечной пожилой женщине проснулся воин.

– Давай заходи, – беспокойно толкаясь на коврике у входа в квартиру, скомандовала бабуля. – Тапки надень – пол холодный.

Она оставила гостя в коридоре и шмыгнула на кухню.

Шаркая дежурными шлёпанцами, Семён направился следом за хозяйкой и осторожно заглянул в дверной проём. Малюсенькая кухонька была чисто прибрана. На столе, покрытом цветастой скатертью, стоял старенький ноутбук. Окна – в кружевах лёгких занавесок. Подоконник – в цветах. Два деревянных табурета. У одного из них была поломана ножка, и Семён уже дважды его чинил. Именно на него ему было велено сесть.

Тётя Надя отточенными движениями метала на стол. Тарелка с сосисками в центр, две кружки сбоку. Хлеб в пакете.

– Шеф, мы что, ужинать собрались? Что происходит-то? – ёрзая на сиденье, поинтересовался Семён.

– Это не тебе, – зыркнув на собеседника, бросила старушка, – мне нужно есть, чтобы Бездна не высосала из меня всю энергию. Не трожь сосиски, мне самой может не хватить. Не знала, что придётся погружаться сегодня. Тебе водичка – мысли должны быть чистыми.

Она придвинула блюдо к себе. Опасливо взглянула в темноту коридора, поёжилась, хотя было тепло, и задёрнула дверной проём клетчатой шторкой. На Семёна нахлынуло волнение, в горле пересохло. Рука потянулась к чашке с водой, он сделал жадный глоток, но легче не стало.

Откусив сосиску, бабуля бросила на стол листочек в клетку:

– Твоё?

Знакомый витиеватый почерк и загадочные слова «Судьба… Институт…».

– М-моё…

– Значит так, – начала Надежда, косясь на записку, – это послание. Ты, мой друг Симеон, на перекрёстке. Жизнь предъявит тебе счёт, если ты свернёшь и не выполнишь данные тебе судьбой задачи. Слишком долго прячешься в своей норе со всем этим сломанным хламом. Похоже, что ты уже проехал свою остановку, и не один раз…

– Тётя Надя, вы кто? Пророчица? Может, не стоит так волноваться? Ну, нашёл случайно в часах. Мало ли кто написал, студентка упражнялась в каллиграфии?

– ВИЖУ я, дружочек. Давно за грань понимания заглядываю, с юности. Мало кто об этом знает. Огласка мне не нужна. Это труд большой, каждый сеанс требует сил, до изнеможения. Помогаю лишь тогда, когда знаю, что человек на перепутье. Ты мне не чужой, Симеон. – Она глубоко вздохнула, запихнула в рот сосиску и принялась бодро жевать.

– Что за перекрёсток-то? – не унимался парень.

– Пристегни ремни, малыш, – тётя Надя положила в рот кусок хлеба и стряхнула крошки с ладоней, – судьба тебя подталкивает к действиям. Активным, – подчеркнула старушка, тыкая новой сосиской в грудь собеседника.

«Так вот ты какой, перст судьбы», – разглядывал колбасное изделие Семён, пока оно не исчезло во рту Семиглазки.

Дальше произошло абсолютно невообразимое! Оракул стащила с головы вязаный берет, небрежно бросила перед собой на стол и хлопнулась в него лицом. В правой руке она сжимала надкусанную сосиску. Левая держала мятый клетчатый листок, на котором виднелись тонкие буквы с завитушками. Старушка замерла. Со стороны казалось, что она не дышит. Стало тихо, было слышно, как отстукивает шаги стрелка пластиковых настенных часов.

Где-то далеко просвистел короткий гудок электрички. За окном послышалось мяуканье. Семён обернулся. На подоконнике за стеклом сидели две серых кошки. Немигающими круглыми глазами они уставились на ведунью. Через мгновение к ним присоединился рыжий кошара с подбитым глазом. Он бесцеремонно плюхнулся рядом с подругами и вперился взором в тётю Надю.

«Вдруг она умерла? – Семёну стало не по себе от этой гипотезы. – Жуть! Что я тут делаю?.. Может, скорую пора вызывать? …Бабуля явно переела!»

Он привстал. Дотянулся до неподвижной руки Семиглазки. Коснулся запястья, чтобы прощупать пульс.

– Ух ты-ы-ы! Вот это квест у нас впереди! – очнулась Надежда и рывком села, ровно выпрямив спину. Осмотрелась, вспоминая, где находится.

Гость отшатнулся и грузно шлёпнулся на табурет. Нагрузка для конструкции оказалась критической, латаная-перелатанная ножка подломилась, и Семён рухнул на пол. От грохота кошки разбежались. Поднимаясь на ноги и растирая ушибленный бок, он вернул себе чувство реальности. «Померещится же такое!»

– Любишь шарады? – как ни в чём не бывало спросила она, уписывая очередную сосиску, – судьба тебе приготовила одну. Я видела, как ты идёшь по улице с блокнотом.