Перекресток

Вадим заметно и облегченно вздохнул. Становилось понятно, что генерал и сам не хочет выглядеть идиотом, плохо контролирующим заказ и допустившим разбазаривание государственных средств. Это была уже маленькая победа в негласной и нелегкой борьбе за выживание, оставалось лишь выяснить свою дальнейшую судьбу. Эти-то перспективы и излагал сейчас генерал, по-своему, по-простому:

— …но тему — закроете, как бесперспективную, незачем на баб ресурсы переводить. И так они вконец разболтались, кому — тряпки заграничные, кому — круизы на другие планеты, ишь ты, наши пляжи им, видишь ли, не подходят…

Видимо, в семействе самого генерала сложились не самые теплые и ласковые отношения между ним и женской половиной.

— А вас, ребята, я, может быть, заберу к себе, дам, на первое время, лейтенантские погоны, должностишки какие-никакие, будете со мной такие вот проекты курировать и отслеживать, вам образования и знаний должно хватить, да и внутри этой каши сами поварились, чтобы понять — где липа липовая вековая, а где — реальная настоящая перспектива. Годится вам такой вариант?

— Конечно, годится, — поспешил дать согласие за обоих Вадим, он был искренне рад, что без малого десяток лет жизни не прошел впустую, а служба в военном ведомстве сейчас мало чем отличалась от таковой же здесь, в исследовательском центре, вот только платили побольше, а спрашивали порой гораздо меньше.

Наверное, и Герда устраивало такое предложение, тем более, он и сам гораздо лучше своего помощника видел ту непробиваемую стенку, что устроила природа, не давая сблизить физиологически мужчину и женщину. Если бы не одно «но»…

— А… с ней теперь как же? — кивнув на «зет-восемьсот одиннадцать», спросил Залов, заранее зная ответ и будучи полностью несогласным с ним.

— Как же, как же, — чуть раздраженно сказал генерал. — Порядок вы знаете, материал — в утилизатор, документацию — в архив. Думаю, за месяц вполне успеете все свои дела здесь подбить, чтобы хвостов не оставалось, а там и перевод на вас придет, если особисты с проверкой успеют, хотя — здесь же «почтовый ящик», особых придирок к родственникам и предкам быть не должно, раз вы сюда просочились, но — порядок есть порядок, без проверки нельзя…

Он еще что-то говорил о важности поставленных перед его управлением задач, о том, как хорошо работается сотрудникам под его руководством, а «зет-восемьсот одиннадцать» поймала на себе едва ли не плачущий взгляд Герда и неожиданно вспомнила, как тот ежегодно, в какой-то, наверное, важный для него день приносил ей к обеду ярко-оранжевый, вкусный апельсин, казавшийся изысканнейшим лакомством в сравнении с питательной, но безвкусной едой, наполненной калориями. А еще в редкие минуты, когда они оставались наедине в помещениях лаборатории, он называл её не «зет-восемьсот одиннадцать», а Зиной, смеялся и шутил, что вырастил себе дочь, иметь которую ему не положено было по генетическим противопоказаниям.

Генерал в сопровождении Вадима уже отошел к столу, за которым насторожились представители параллельного института, а Герд все еще стоял рядом и продолжал смотреть в глаза женщины, а потом совершенно внезапно шепнул: «Я тебя не отдам на утилизацию… ни за что…»

Она хорошо представляла себе, о чем идет речь. Яркая вспышка света, безболезненный и логический конец ее недолгого существования в этом мире. Так было предрешено задолго до ее появления на свет, и противиться предначертанному было не просто глупо, а бесполезно так же, как пытаться прекратить дождь. Впрочем, о дожде «зет-восемьсот одиннадцать» знала лишь от гипнопедии, но на маленьком своем жизненном опыте убедилась, что людей частенько отличают именно глупые, бессмысленные и бесполезные поступки.

Она и представить себе не могла, что будет просто укол снотворного, а потом из её еще живого, спящего тела откачают кровь всегда нужной второй группы, извлекут и положат на глубокое хранение в специальные контейнеры сердце, почки, легкие, печень, другие важные и часто требующиеся для пересадки органы, а оставшийся биоматериал сдадут на архивное хранение, чтобы спустя положенные десять лет сжечь в газовой печи, подключенной к генератору, вырабатывающему электроэнергию для нужд исследовательского центра. Ничто не должно пропадать втуне — это отлично знал и Герд, но он не хотел допустить подобной судьбы для своего детища.

28