Перекрёсток

МакГонагалл не знала, что сказать: эти похищенные из прачечной из-под носа домовиков вещи и так стали ее головной болью, поскольку Филч при любом удобном случае просил четвертовать воров. Но ведь их еще надо было найти. Хотя, конечно, и профессору Трелони с ее затуманенным сознанием было ясно, кто стоит за этим хулиганством, доказать что-либо было невозможно…

— Профессор, повернитесь, пожалуйста, — Фауст крепко сжимал губы, глядя куда-то за спину директрисы. МакГонагалл повернулась, не ожидая ничего хорошего.

На каменную горгулью были надеты ночной колпак Флитвика и галстук-бабочка Филча, на когтистых лапах — гольфы одной из учениц, а между лапами — ночной горшок. Подобной нелепости МакГонагалл не видела в жизни, а ведь она учила близнецов Уизли и Мародеров.

— Пригласите домовиков, — сухо сказала директриса, качая головой. Фауст все-таки позволил себе улыбнуться, открывая перед МакГонагалл дверь в кабинет.

— Присаживайтесь, — кинула женщина, обходя свой стол и занимая кресло под портретом Дамблдора.

— Профессор, может, пора это прекратить? — профессор Защиты уже утратил свою веселость. — Сколько можно прощать эти глупости?

— И как вы мне прикажете это прекратить? — директриса приготовилась к разговору, который за прошедшую неделю повторялся не единожды.

— Нужно наказать их!

— Кого?

Фауст, кажется, тоже понял, что ничего нового они друг другу не скажут, но упрямо продолжил гнуть свою линию:

— Поттера и Малфоя!

— С чего вы взяли, что все это их рук дело? — МакГонагалл откинулась на спинку, чувствуя боль в спине. Надо бы зайти к мадам Помфри и взять зелье…

— Да всем известно, что это они! Сколько можно терпеть их выходки? — декан Гриффиндора снова выглядел сердитым. — Испорченные телескопы и сорванный урок Астрономии! Закопанная по шею в теплице миссис Норрис! Толпа лукотрусов на Истории Магии! Фейерверки в туалете для девочек! Обнаженная Полная Дама, наконец! Теперь пропавшие вещи из прачечной!

МакГонагалл взглянула на отчет Филча, где все это было указано в не менее эмоциональных выражениях.

— Профессор, я еще раз вам повторяю: пока нет доказательств, мы не можем обвинить мальчиков, — твердо произнесла директриса, садясь прямо. — Они невиновны, пока их вина не доказана. А доказательств у нас нет.

— Мерлин, — Фауст тяжело вздохнул. — Когда они были врагами, все было куда проще. Гениальные выдумки Поттера было легко вычислить, потому что Поттер никогда не продумывал все до мелочей. Легко было доказать его вину, да он и не скрывал своей причастности к хулиганствам в школе. Теперь же…

МакГонагалл дернула уголком губ: теперь к бесшабашной разнузданности Джеймса Поттера прибавилась холодная логика и расчетливость Скорпиуса Малфоя. С того самого дня, как директрисе сказали, что Поттер и Малфой вдруг сели за одну парту, она поняла, что все, что творилось в школе до этого момента, ни в какое сравнение не пойдет с тем, что их ждет.

Всего неделя, а у Филча пропал аппетит и сон, Фауст то злится, то веселится, Флитвик разыскивает свои носки, в туалете для девочек творится что-то невообразимое. Но виновные так и не пойманы. Что будет дальше? Выдержит ли школа эту пару, вдруг объединившую свои усилия по нарушению порядка в Хогвартсе? Ох, не зря в тот день почти два года назад, когда Поттер и Малфой подрались в поезде, МакГонагалл так расстроилась. И она уже не знала, что лучше: чтобы они враждовали, или чтобы дружили.

— Успокойтесь, Фридрих, через три дня начнутся экзамены, а потом лето и каникулы, — МакГонагалл убрала в стол отчеты.

— Поттеру не сдать экзаменов, — заметил декан Гриффиндора. — Я писал вам о его успеваемости…

— Вы недооцениваете все значение того невозможного, что происходит на ваших глазах.

Фауст и МакГонагалл вздрогнули и одновременно взглянули на портрет Дамблдора, который только что шагнул из рамки Северуса Снейпа.

— На наших глазах двое мальчишек пренебрегают всякими правилами поведения и ставят на уши всю школу, — отозвался декан Гриффиндора.

— Они всего лишь мальчишки, — мудро заметил Дамблдор, садясь в свое кресло и глядя куда-то в сторону. — Порою самые непослушные дети вырастают в прекрасных людей и все выпавшие на их долю испытания преодолевают с завидными мужеством и оптимизмом.

— О чем вы, Альбус? — чуть испуганно спросила профессор МакГонагалл.

— Лишь о том, что на фоне невероятной дружбы шалости детей кажутся пустяками, недостойными того, чтобы о них думать, — Дамблдор достал леденец, но все еще не смотрел на сидящих в кабинете. — Возможно, придет день, когда все мы поблагодарим Мерлина, что двое мальчиков с такими диаметрально противоположными судьбами и такими разными фамилиями однажды решили сесть за одну парту.

Минерва МакГонагалл не на шутку встревожилась, глядя на, как всегда, спокойного Дамблдора.

— Альбус…

— Дорога всегда разветвляется, Минерва, и спасибо Мерлину, если на этом перекрестке кто-то сможет развести туман и увидеть пропасть. Судьбы решаются не в момент принятия решения, а много раньше, вам это известно не хуже меня…

— Альбус, вы хотите сказать, что…