Перекресток

Наверное, обо всем этом успел подумать Климовский, выпивая полстакана крепкой настойки со вкусом можжевельника, мяты и чабреца.

– Хорошо тут, спокойно, – признался неожиданно анархист, отставляя стакан на столик. – Электричества вот не хватает, может, при случае, генератор прикупить?.. не дело это – сидеть при керосинке-то… не прошлый век на дворе. Все равно топливо свое, жги – не хочу…

– Мне и при керосиновой лампе нравится, – поспешил отреагировать Герд. – А топливо, ну… не знаю, Толля, как ты концы с концами сводишь, только ведь не покупают почти ничего… я неделю назад от бензина отказался, заливать некуда, емкости полны с прошлого месяца.

– Не во всем прибыль должна быть, – ответил Климовский, думая, что такие вот мысли любому другому человеку, не Герду, должны были придти в голову давным-давно. – Я просто могу себе позволить содержать этот дом, бензоколонку, невзирая на затраты. Прибыль можно сделать и на другом. Ладно, не ночной это разговор, Герд, пойду я наверх… там все, как обычно?..

– А что может измениться в твое отсутствие? – даже, казалось, удивился бледнолицый. – Зина там пыль стирала, вот и всё.

Он еще разок обратился к буфетику, пошарив теперь где-то в нижней его части и, скорее на ощупь, чем на взгляд, вытянув оттуда две консервные банки: фасоль в томате и какую-то странную, похоже, импортную ветчину.

– Сейчас еще хлеба принесу, на кухне он, – шагнул к дверям Герд и на ходу спросил, глядя, как анархист рассовывает по карманам консервы и маленький специальный ножик для их открывания: - Может, и бутылку с собой захватишь?

– А – давай, – согласился Климовский. – Перед сном полезно, а стаканом в такой темноте тащить – только разливать…

Бледнолицый, через секунду принеся хлеб, ведь кухонька располагалась рядом, за соседней дверью и была, пожалуй, еще меньше по размерам, чем занимаемая Гердом комната, подсвечивая «летучей мышью», проводил почетного гостя-хозяина с консервами в карманах, с хлебом и бутылкой настойки в руках до лестницы, ведущей с противоположной стороны домика на мансарду, и подсказал:

– Там лампа слева от входа висит, на гвозде, а спички, полный коробок, на столе лежит…

– Найду, не беспокойся, – кивнул в благодарность за заботу Климовский. – Все-таки здесь – я дома…

26

Влажная, обволакивающая духота безмерно раздражала, мешала дышать полной грудью и липла на лицо, как невидимая, клейкая, противная паутина. Зеленое, безбрежное море джунглей, казалось, замерло, яркое и эффектное, как на рекламной картинке, сияющее под нестерпимо палящим солнцем, раскинувшееся до самого горизонта, скрытого стеной зарослей, и уходящее далеко-далеко за горизонт. Но стоило только Нике поднять руку, чтобы отереть с лица выступивший пот, как неподвижная, лаковая, только что неживая картинка ожила, и в нос отвратительным смрадом ударили запахи гниющих растений, трупов мелкой живности, застоявшейся, грязной, протухшей воды… и пришли звуки… немузыкальные, пронзительные вопли обезьян, отчаянные крики пожираемых травоядных, победное, раскатистое, ужасающее урчание насыщающихся хищников… а потом – перекрывая все – ударили по барабанным перепонкам тяжелые, могучие шаги. Огромное, пока еще невидимое стадо слонов двигалось откуда-то из глубины зеленого моря джунглей, сминая все на пути, предупреждая мир о своем приближении громким, отчаянным и грозным гудением тысяч хоботов, топотом десятков тысяч мощных ног. Казалось, могучая и беспощадная волна подымается над погибающими, вытаптываемыми джунглями, волна бед, горя и лишений.

Все ближе и ближе… вот сейчас, через мгновение, стадо выйдет из-за плотной, зеленой пока стены деревьев, обвитых густыми лианами, и, просто не обратив внимания на попавшегося под ноги человечишку, пойдет, потечет, устремится дальше, увлекаемое древним великим и могучим инстинктом.

Ника вскинула взгляд к небу и в то же мгновение первые нолсы вышли и как будто замерли перед ней. Огромные, в три-четыре человеческих роста, обернутые вокруг бедер невнятными бурыми мешковинами, с задранными к облакам короткими хоботками, они неистово трубили, готовясь через мгновение продолжить свой путь. Будто стоп-кадр мелькнул на экране, и тут же – серая, огромная масса чудовищных гномов колыхнулась и, не трогаясь с места, вдруг дружно, в едином порыве, притопнула одной ногой… и тут же – второй… И заколыхались в испуге джунгли, потемнело в ожидании беды небо, померкло солнце… титанический топот колебал земные недра, вызывая, казалось настоящее рукотворное землетрясение…