Перекресток

«Все-таки, надо было сразу возвращаться, взять аптечку и – назад», – подумал он и тут же сообразил, что при таком развитии событий они вполне могли столкнуться в квартире или возле дома не с парочкой расслабившихся винцом в спокойной засаде драбантов, а с десятком-другим настороженных и готовых ко всему анархистов во главе с самой Анакондой. И тогда не помогли бы ни опыт, ни боевые качества ни Мишеля, ни Антона, а уж о сам себе, как бойце, Максим и вовсе был самого невысокого мнения.

– Ладно, сейчас наверстаем… – несуразно сказал пролетарий в продолжение своих мыслей.

Извлеченный из кармана спецовки синевато-серый прямоугольник аптечки размером побольше ладони и такой же плоский чуть засветился в темноте небольшим белесым экранчиком. Максим откинул с девушки одеяло, невольно прислушиваясь к её, казалось бы, исчезающему дыханию, и уверенно, будто бы привычно, но все-таки с внутренней душевной робостью и надеждой, приложил прибор к обнаженному бедру Таньки. Вот так – на практике, этим аппаратом он пользовался впервые в жизни, хотя и знал о нем давным-давно, не раз видел, держал в руках и даже слышал разные истории про фантастические последствия его применения чуть ли не до воскрешения из мертвых.

– И чего теперь-то? – спросила тетушка Мария, с жадным любопытством вглядываясь в мерцание экранчика.

– А – ждать будем, – чуть нервно ответил пролетарий. – Эта штучка сейчас наберет анализов, сравнит с эталоном, а потом – скажет, как лечить…

– Прям-таки и скажет человечьим голосом? – язвительно засомневалась старушка, у которой с души тоже слегка отлегло при виде пусть и несолидного по размерам, но явно не имеющегося у местных врачей аппарата.

– Ну, не скажет, а напишет, – поправился Максим. – Она и большую часть лечения проведет, только разве что хирургическое вмешательство нужно – этого она не делает, а лекарства всякие сама собой в организм вводит…

Повторяя слышанные от начальника сто восемнадцатой слова, пролетарий отчаянно, до прикушенной губы, до истовой веры в богов и их бесконечные силы, старался не выдать своего внутреннего трепета. Почему-то еще совсем недавно посторонняя, совсем малознакомая девчонка оказалась сейчас очень дорогой и близкой для Максима.

…Намучившийся с тяжеленными драбантами, в каждом по шесть пудов, не меньше, Антон подошел к входной двери, возле которой будто застыл неподвижно поверенный в делах, и подрагивающими руками прикурил сигаретку.

– Потом мы куда, думал? – поинтересовался романист.

– Максим – на базу, – легонько пожал плечами Мишель. – У него смена, пропускать нельзя. А мы… зависит от его девчонки.

– В каком смысле? – сразу не сообразил Антон.

– В каком она будет состоянии после лечения, – пояснил поверенный. – Сможет сама передвигаться, себя обиходить, так проводим её домой, где живет. Все-таки, аптечка эта – вещь не простая, сам понимаешь, вдруг – и поставит на ноги сразу, ну, а если нет…

– Сам понимаешь, что – нет, – ухмыльнулся Карев. – Небось, контузии видел не раз, да и побольше, чем я… тут никакая инопланетная техника не поможет, разве что – накачает стимуляторами, но, думаю, такое в ней не предусмотрено, это вещица не боевая, явно гражданского назначения, хотя, может быть, я и ошибаюсь…

– Всякое видел, и контузии потяжелее, и не только, – неожиданно послушно согласился Мишель. – А насчет аптечки, ты прав. Думаю, придется нам с тобой возле девчонки застрять, должны же хорошие люди помогать друг другу.

Антон задумался, подбирая слова, что бы сказать в ответ что-нибудь слегка язвительное и чуток юморное на счет «хороших людей» и «помощи друг другу», но в эту секунду мигнул, слабея, свет в кухне. И тут же, следом, погас экран телевизора в комнате тетушки Марии. Квартирка погрузилась в полный беспросветный мрак.

– Опа, – тихонько проговорил поверенный, включая фонарик, непонятно как оказавшийся в его руке и быстро, уверенно разбирая совсем недавно собственноручно возведенную и уже не нужную в полной темноте баррикаду у двери. – Кажется, с электричеством проблемы начались, как и положено, теперь бы нам тут не застрять совсем уж надолго…

Антон не успел спросить, что и почему положено, а Мишель уже выглянул за дверь, быстро, Тенью, пробежался вверх-вниз по лестничным маршам подъезда, присматриваясь и прислушиваясь к соседским квартирам. Но оттуда не доносилось привычных возмущенных голосов, может быть, потому, что большинство жильцов уже давно видели третьи сны или были в это время на работе, в ночной смене, а скорее из-за того, что все они отлично поняли причину отключения света и притихли в настороженном ожидании.

Вернувшись в квартиру, Мишель сразу же заглянул в комнату пролетария.

– Долго тут еще? – поинтересовался он.

– Не знаю, – отозвался Максим, склонившийся над экранчиком аптечки. – Тут такая абракадабра пошла, наверное, и нормальный врач не разберет… хотя кое-что понять можно…