Перекресток

Запасливый Мишель только хмыкнул едва слышно, доставая откуда-то из-под столика еще один кусок ветчины, завернутой в соблазнительно похрустывающий пищевой пергамент. Если бы не эта его извечная предусмотрительность поверенного, то кто-то бы наверняка встал из-за стола голодным, и вряд ли этим кем-то был бы Антон. Он умял почти фунт деликатеса, лишь изредка отвлекаясь, чтобы запить его глотком крепчайшего чая из неизвестно откуда взявшейся большой чашки, украшенной изображением бледных роз. Татьяна с легким умилением, как любая женщина, и плохо скрываемой завистью смотрела на романиста. Ей Мишель не позволял пить такой крепкий чай, да и в еде не то, чтобы ограничивал, но не давал набивать желудок до отказа, мотивируя это процессом лечения. Хотя связь между полным желудком и встряхнутыми взрывом мозгами Татьяна, как ни старалась, представить себе не могла.

Завершил свой стремительный и неожиданный завтрак Антон еще полустаканом джина, блаженно улыбаясь, закурил, и медленно, по дюйму в минуту, отполз, не поднимаясь, от столика к стене.

– Такое впечатление, что вечерами в ресторане нечего поесть, – заметил Мишель, сооружая очередной миниатюрный бутербродик для Татьяны.

– Ты не поверишь, но – нечего, – лениво, как сытый удав, отозвался Карев. – Там только закусывают, а ведь закуска – это почти и не еда, верно?

– Тут ты прав, – серьезно кивнул Мишель.

– Интересно, а долго нам еще тут париться? – в который уже раз спросила Таня, даже и не надеясь на серьезный ответ от мужчин. – С закуской вместо еды, без телека и даже радио, как в карцере каком…

– В карцере таких удобств не бывает, – ответил Антон и пояснил: – Сам не сидел, а охранять по молодости пришлось… парашютистов куда только не заносит попутным ветром…

– А я думала, вы только с самолетов прыгаете, да потом воюете, – искренне удивилась девушка.

– За всю службу прыгал раз двадцать, – признался романист. – Да из них еще, считай, половина – тренировочные прыжки. Боевых-то, настоящих, всего ничего… А вот прочими армейскими делами назанимался на всю оставшуюся жизнь…

– В городе еще воюют, – перебил воспоминания Антона поверенный, зная по опыту предыдущего общения, что рассказ бывшего парашютиста может продолжаться часами, а то и сутками.

– Ночью туда ходил? – поинтересовался Карев.

– Перед рассветом, когда ты уже вернулся, – пояснил Мишель. – Там как раз затихло всё, но… знаешь, похоже, единое командование у анархистов исчезло еще в первые сутки, а те, кто пришел мелкими группами, со своими атаманами, сейчас с ними вместе и отбиваются от штурмовиков…

– Все равно – долго что-то, – недоумевающе покачал головой Антон. – На такой городишко…

– Не знаю точно, но, похоже, штурмовики стараются работать аккуратно, без лишних жертв среди своих, – поделился подробностями поверенный. – Очень уж тщательно шарят по развалинам, по уже зачищенным местам. Ну, так мне, во всяком случае, показалось. А скорее всего, хотят вытравить всех анархистов под корень. Что – раз уж зашли в город две тысячи, так что б и трупов было не меньше… а гораздо больше… гражданские-то под раздачу тоже щедро попадают…

– Показательная акция? Что б неповадно было? – понял Антон.

– Да, Промзона – это вам не десяток банковских филиалов и ювелирных лавок, и даже не захват пятерых членов Имперского Совета… – Мишель намекнул на почти забытые большинством сограждан события почти пятилетней давности.

– Ты хочешь сказать, что всю эту заваруху изначально организовал начальник сто восемнадцатой точки? – усомнился Карев.

Окончательно потерявшая нить разговора Таня хотела было тяжело, демонстративно вздохнуть, но сообразила, что это не даст ей ничего, кроме легких пренебрежительных взглядов собеседников. Она тихонечко поднялась с места, прошла пару шагов до постели и с удивительным для её худенького тельца шумом рухнула поверх собственноручно застеленного покрывала.

– А девушка-то права, – скосив на нее взгляд, заметил поверенный. – Разговор наш никчемный, хотя, думаю, в самой заварухе Василь участия не принимал, а вот такая зачистка – явно с его подачи… Ладно, на этом закончим деловые разговоры, так?

– Закончим, – согласился Антон. – Вывод простой и ясный: здесь придется просидеть еще не один денек… как у кого, а у меня печень, конечно, выдержит, а вот мозги могут и закипеть от таких посиделок…

– Вздремнешь еще? – кивнул Мишель в сторону постели, делая вид, что не замечает распластавшуюся на ней Таньку. – Или направишься на утренний променад?

– Дневной моцион уж в таком случае, – проворчал Карев, подымаясь на ноги. – Пожалуй, укладывайся спать ты, а я – прогуляюсь по окрестностям…