переКРЕСТок одиночества 2

Старики суеверны. Многие убежденные атеисты в молодости становятся ярыми верующими в старости. Вон сколько тут икон. Красный угол поражает — там сотни икон всех возможных размеров. Сложная резьба на камне, десятки полочек идущих до потолка, поддерживающих иконы. Почти на каждой резной полочке высечено имя — сделавшего ее мастера. Дабы увековечить свое имя в памяти людской. Есть и свечи. Сейчас как раз пританцовывают четыре дрожащих огонька, перед ними три десятка старичков усердно кланяются, крестятся. Стоящий чуть в стороне батюшка с длиннейшей седой бородой и волосами скрестил руки на животе, благостно наблюдает. Даже не батюшка, а настоятель монастыря и храма Христа Освободителя протоиерей Тихон Первый.

Вон и его «сообщники», как громогласно заявил лютый атеист и ненавистник всех религий Артем, старик доживший почти до девяноста лет и планирующий дотянуть до векового юбилея — всем назло! — по его словам.

«Сообщниками» являлись монахи, что сейчас смиренно стояли в очереди за супом и чаем. Их черные одеяния видно издалека. «Монастырем» же являлась часть примыкающих к красному углу нар. Там монахи и жили во главе со своим настоятелем. Регулярно молились, поддерживали у икон и своих нар идеальную чистоту. Каждый день молебны, песнопения, молитвы за упокой и здравие.

Я человек пытливый. Любознательный. И быстро узнал, что свечи поставляются храму бесплатно. Не в неограниченном количестве, конечно, но огоньки в красному углу не тухнут. Свечи жировые. Из жира местных медведей. Производятся прямо в Бункере — в той его части, куда мне хода нет.

Бункер разделен на три части. Холл Свободы, он же Поселение. В Холле живут те, кто не может оплатить себе проживание в центральной его части. И те, кто не обладает никакими нужными рабочими навыками. Холл регулярно снабжается горячей едой и питьем. Силком здесь никого не держат. Но какой дурак отправится в снежные пустоши на верную смерть?

Центр — для тех, кто ступенькой повыше — в их число вхожу и я. Здесь обитают бывшие сидельцы сумевшие оплатить пожизненный взнос золотом или иными ценными предметами. Либо те, чьи умения и навыки настолько полезны общине, что получают право здесь жить и впоследствии остаются в Центре навсегда. Это лабиринт коротких улочек и комнатушек выбитых в податливом камне. Подземный городок с большим центральным помещением для приема пищи и совместных посиделок.

Замок — и третья самая закрытая часть, где живет правящий Бункером совет с ближайшей свитой. Это все что про них известно.

Про себя я с иронией называю живущих в Замке Королевской Семьей. Вслух же вообще никак не комментирую. Мне нужно время, чтобы разобраться с новыми реалиями. И пока я складываю мысленный пазл, мне лучше держаться подальше от любой из сторон, избегать диспутов о властях, не лезть с непрошенными советами. Поэтому сейчас я преследую сугубо приземленные прагматичные цели. Отсюда и список вопросов.

— День добрый — рядом со мной уселся моложаво выглядящий дед.

Чистоплотен. Заметно по одежде — камуфляжные старые штаны, вязанный свитер камышового цвета, меховая шапка, легкая парусиновая куртка. На руках перчатки без пальцев, ладони греются о металлическую миску полную супа. На ступеньку рядом бережно опущена стеклянная кофейная кружка с надписью «Лучший Босс».

— Добрый день — вежливо отозвался я.

— Ну ты редкость ходячая! Молодой, свободный и не тупой! В наших краях случай редчайший… — покрутил головой дедок и окунул ложку в суп — А ты чего не ешь?

— Я там поем — ткнул я большим пальцем через плечо, указывая на статую освобожденного узника, за которой находился вход в Центр.

— А… так ты из Центровых будешь. Проплатил?

— Иначе никак. Проплатил.

— Там правда суп погуще, а чай послаще?

— Есть немного — не стал лукавить я — Кормят сытнее.

— У нас же сплошь суп-пюре — хохотнул старик — Но хоть вкус каждый день разный. Да оно и к лучшему что суп-пюре — у двух третей здешнего сброда зубов не осталось. Дай мяса кусок — сжевать не смогут. А суп хорош. Его еще и жиром заправляют медвежьим. Сытность надолго дает. Пока жир не кончится… а запасы говорят к концу подходят? Медвежьего мяса и сальца?

Вот истинная цель разговора. Дед изначально знал, что я из Центровых, как здесь называют жителей Центра. И хотел выяснить верны ли слухи про заканчивающиеся медвежьи мясо и жир, являющиеся основой здешнего меню. Сплетни то тревожные. Учитывая зябкую температуру в Холле, еда должна быть жирной и сытной.

— Охоты не было давно — нейтрально заметил я — Вроде больше месяца назад последнего медведя завалили?

— Шесть недель тому как — вздохнул дед — Да-а-а… плохи наши дела. И что? Чешутся там касательно следующей охоты?

— Не особо. Просто болтают — ответил я чистую правду — Что пора бы мол и сходить. Но пока просто разговоры.