переКРЕСТок одиночества 2

— Да черт его знает — пожал я плечами — Тут другой мир. Другая еда. Другие добавки. Может даже сама обычная еда действует на наши организмы так, что постепенно оздоравливает их, очищает от шлаков, токсинов и прочего мусора. Но и рычаги тут точно как-то привязаны — одной едой все это долгожительство и энергию не объяснить. И онкологию не объяснить.

— И сердечное здоровье не объяснить — дополнил Тихон — И невероятную редкость инсульта.

— Это тоже можно объяснить едой — покачал я головой и допил чай — На Земле есть или во всяком случае были целые народности, что не знали такого понятия как инфаркт сердца или мозга. Почему? Потому что питались особо и вели свой сложившийся за века образ жизни…

— Я рассказал. Дальше думай сам.

— Спасибо огромнейшее, отец Тихон. Я верю, что рычаги имеют какое-то отношение к здоровью и жизни сидельцев. Просто надо еще чуток фактов, чтобы удостовериться или опровергнуть. Буду дальше собирать информацию и буду дальше мыслить. Если еще что подобное вдруг вспомните — всегда буду рад услышать.

— Расскажу — пообещал Тихон — За иконы, свечи и талоны спасибо. Еще что?

— О да — улыбнулся я, доставая из похудевшей сумки несколько аккуратно сложенных писем — Вам почта, отче.

— О как… — не сдержал изумления старик, бережно принимая адресованное ему письмо — И от кого же?

— От одинокого снежного Робинзона по прозвищу Апостол — еще раз улыбнулся я — В миру Андрея. В общество он не стремится, но с годами сдерживать тоску видать все труднее. Прошу письмо прочесть и написать ответ. А я доставлю. Вот бумага и синий карандаш.

Прибрав клетчатый лист и карандаш, Тихон кивнул:

— Прочту, осмыслю, отвечу. Карандаш не верну, сразу предупреждаю.

— Вот вам еще и зеленый в подарок. И вот еще письмо. Адресованное уже можно сказать обществу.

— Озвучим.

— И ответ.

— И ответ напишут старики.

— Пусть пишут все, кто хочет — дополнил я, выкладывая на стол еще несколько тетрадных листов — Но строчки пусть помельче и почаще лепят.

— Это само собой. Надо же… Ты хоть понимаешь что это? — старик возбужденно потряс у меня перед носом письмами — Это же почта! ПОЧТА!

— А я почтальон — с полной серьезностью кивнул я — У меня даже фуражка есть. Вернее была. Но я ее верну. И почту скоро и по другим адресам разносить стану.

— Великое дело. Это же радость для стариков какая — чего-то ждать! Письма ждать!

— В будущем и посылки могу разносить. Тут ведь кто-то вяжет из старушек?

— Вяжут.

— Пусть к письму носки приложат. Не бесплатно, а в обмен на что-то им надобное.

— Не замучаешься таскать?

— Я в убытке не останусь — хмыкнул я, поднимаясь — И где у нас иноземцы?

— Никак созрел для разговора с гостями прижившимися?

— Самое время — кивнул я, поправляя ремень набитой важными личными вещами сумки.

А важными я считал свои записи, пару книжек, писчие принадлежности, талоны и еще различные скопившиеся мелочи. Все свое ношу при себе. И своя ноша не давит…

***

Место для переговоров я выбрал самое прозаичное — тот же стол, где недавно сидел с Тихоном. Готовиться никак не стал — во всяком случае о гостях не хлопотал. Поймав Матвея, попросил его организовать нам встречу, после чего налил себе еще жиденького чая, принес тарелку супа, сходил по личным делам, развесил снаряжение на просушку, а как закончил с его осмотром, уселся за остывший перекус. Как по сигналу напротив уселись двое широкоплечих и почти не странных стариков.

Почти…

Оставшиеся в меньшинстве иноземцы инстинктивно стремятся не выделяться из толпы. Поэтому один из стариков отрастил шикарный густой седой чуб, что ниспадал до переносицы, скрывая могучую и чуждую нам словно бы расплющенную переносицу. А второй, кого возраст лишил шевелюры, воспользовался обычной потрепанной бейсболкой с надписью на русском «Курильщик со стажем», которую надвинул на нос.

— Добрый день — на очень хорошем русском произнес чубатый — Я Зурло Канич. Моего друга зовут Анло Дивич.

— Граждане Луковии? — уточнил я.

Старики чуть удивленно глянули на меня и синхронно кивнули.

— Хорошо — скупо улыбнулся я, опуская перед собой разномастное собрание листков, мое главное и регулярно пополняемое сокровище, что я оберегал как мог, таская всегда с собой завернутым в пакет — Я правильно понял, что вы хотите нанять меня в качестве проводника?

— Верно, добрый челос.

— Челос?

— Человек.

— Запомню — ответил я, вписывая новое слово в верхний чистый лист — Позвольте пару вопросов?

— Так ты согласен? — заторопился Зурло.

— Возможно — отозвался я, вписывая в другой листок «Зурло Канич, мужчина, иноземец» — Но сначала я должен задать несколько вопросов.

— Для чего?

— Чтобы ответить — возьмусь я за это дело или нет.

Старики переглянулись и снова кивнули:

— Справедливо.

— Справедливо — подтвердил и я — Начнем с простого. Зурло Канич. Возраст?

— Семьдесят семь.

— Во время тюремного срока третий рычаг дергали как? Выберите один из трех вариантов ответа, пожалуйста. Первое — не дергал совсем. Второй — старался не дергать. Третий — дергал постоянно.

— Это что за вопрос-то такой?