ПереКРЕСТок одиночества 3

— Получается — хмыкнул старик и, обернувшись, заглянув мне в глаза, задумчиво продолжил — Возможно ты не замечаешь, но ты невероятно скрытный человек. Любишь слушать, умеешь много говорить, порой рассказываешь какие-то истории из своей жизни, что превратились для тебя в нечто поучительное… но при этом непонятно насколько это все стало для тебя личным и правда ли это все из именно твоей жизни. Может ты человек заимствований? Применил все однажды услышанное и увиденное лично к себе. Я встречал подобных сидельцев, что умудрились почти полностью стереть свою личность, придумав вместо нее новую. Хотя на это потребовались десятилетия одиночной отсидки. К тому же старикам простительны подобные грехи. Чем осталось похваляться если не прожитой жизнью? И горько, если и не успел пережить ничего действительно стоящего… остается только придумывать что-то яркое… а если собственной фантазии не хватает, то можно позаимствовать из чужой жизни какие-то яркие стоящие пункты биографии. И там мол служил, воевал, за родину кровь проливал, и там мол работал, миллионами ворочал, трех любовниц имел и к каждой по два раза в день успевал.

— А вы про меня наслышаны.

— Еще бы — целенаправленно сведения собирали.

— Много кротов в Холле имеете?

— Из-за тебя и дел твоих добрых почти никого не осталось — рассмеялся Михаил Данилович, останавливаясь у еще одной двери, снабженной двумя массивными висячими замками и одним сидящим за узеньким столом охранником в черной фуфайке. Серьезная преграда. Уверен, что старик-охранник вооружен и стрелять умеет. Да и сама дверь была надежной — сталь и кирпич. Я невольно задумался над тем какой же массой обладает эта дверь и как ее умудрились поставить стоймя слабосильные старики, причем в этой коридорной тесноте…

— Поставили сначала железный каркас, потом укрепили металлической решеткой и заложили кирпичом — пояснил спутник, правильно поняв мою задумчивость. В это время дужки замков уже солидно клацали, открываясь.

— Серьезное дело — признал я — И нелегкое. Что за дверью? Все золотые накопления?

— Тут ты угадал — рассмеялся Михаил Данилович — Прямо в точку угодил. Идем к золотому арсеналу.

— Не особо верится.

— И тем не менее это правда. Хочешь ведь взглянуть на золотую нашу казну?

— Не-а — покачал я головой — Никакого желания глядеть на гору золотую. Думал мы поговорим о серьезных вещах.

— И ты снова не ошибся, Охотник. Решение большинства в наличии. Замок сказал свое слово касательно тебя.

— Убить и заморозить?

— Кое-что рассказать и показать. Во избежание.

— Во избежание чего?

— Всему свое время, Охотник. Так ты не ответил.

— Касательно чего?

— Ты человек заимствований? И все свои мудрые истории придумал или взял у кого-то другого? Плохое в своей натуре и прошлом затер, хорошее и яркое выставил наружу. Хотя ты не похож на просто фантазера… дела твои говорят об обратном. И резкие черты характера особо не прячешь.

— Это глупый подход — качнул я головой — Самый глупый поступок из возможных — строить из себя того, кем ты не являешься.

— Обман выйдет наружу?

— И это тоже. Но ты просто не продержишься долго. Нельзя просидеть вечно в чужой шкуре — там давит, тут слишком свободно, тут коротковато…

— И снова мудрые слова.

— Вы говорили о моих мудрых историях.

— О да.

— Вот одна из них — не выбирай грибы в чужой корзине. Хотя можно сказать проще — дареному коню в зубы не смотрят.

— Замысловато ты выразился. А в чем суть? Я про грибы и корзину.

— Суть та же что и с конем. Как-то ранней осенью я помогал двум родным старушкам грибы собирать и корзины таскать. Умаялся… — улыбнулся я — Весь в паутине, потный, расцарапанный, но я дотащил все же самую тяжелую корзину до самой деревенской околицы. И там нас встретила одна бабка запойная. Почти все человеческое в себе спиртом выжгла. Вечно голодная, трижды горела, третий раз оказался особо ударным и из всех владений осталось пепелище и банька кособокая да частично опаленная. Сбоку что-то похожее на летнюю кухонку. Мы бы той улицей даже и не пошли, но после дождей нашу улочку затопило. Настоящее болото.

— Ясно — с тоской вздохнул ведущий меня очередным узким коридором Михаил Данилович — Осенний дождь… запах леса… тяжелая низкая пасмурность шагающей к зиме родины необъятной… Продолжай, Охотник… продолжай.

Тут было тепло, сверху подавался горячий воздух, но отчетливый шум работающих шестерней, низкий потолок, теснота стен и неровный пол отчетливо заявляли — меня опять ведут какой-то тайной тропинкой, что бежит прочь от обжитого Бункера.

— Старушка пропойная нас как заметила, так и заныла слезливо — дайте грибочков. Подайте мол как милостыню ей болезной. Обычно моя бабушка, женщина суровая, прошла бы мимо не глянув на алкашицу вороватую. Но в те дни она уже видимо чувствовала приближение…

— Старухи смерти? Извини что так прямо, но мне простительно. Сам удивляюсь что все еще шагаю тут рядом с тобой, а не подо льдом лежу.

— Старикам многое простительно. И это я без издевки.

— Ты продолжай.