Перекресток одиночества-4

Я уже видел эти контуры – видел воочию. И если сейчас убрать стену эту коридора и земляную массу за ним, то я снова его увижу – Столп и заключенную в нему исполинскую тварь, что чем-то похожа на медузу. Хотя Столп настолько велик, что я никогда не видел этого невероятного создания целиком – хотя мой крест кружил на немалом расстоянии.

Щелк…

Просто заляпанный красными кляксами черный фон.

Щелк…

Снова то же самое побережье, что и на первом слайде. Но на этот раз люди одеты в подобие средневековой одежды, вооружены странным, но достаточно продвинутым холодным оружием, а на их телах блестящие доспехи. В воде лодки и рыболовные сети, дымит кузница, там, где раньше был зеленый луг теперь большое пастбище. Все мирно. Спокойно.

Щелк…

И снова падает страшная тень…

Щелк… щелк… щелк…

Сухие щелчки проектора начали показывать уже виденное ранее, но происходящее уже совсем в другую эпоху. Но все с теми же последствиями и со все так же шагающими на убой безвольными людьми и последующим черным фоном с кровавыми кляксами.

Щелк…

А вот тут уже что-то новое… я невольно подобрался, уставившись на мерцающее изображение и понимая, что сейчас приоткрывается еще одна завеса.

Это был третий период. Третье зафиксированное явление монстра – хотя тут уверенным быть нельзя и все на совести составителей этой череды мрачных слайдов. Но в этот раз сразу после кадра показывающего идущих на смерть безвольных людей появилась новая картинка.

Повозки. Наглухо закрытые фургоны на шести широких колесах. Фургоны запряжены животными, что отдаленно похожи на лесных зубров, но куда более крупных в размерах. Шестерки и четверки этих покрытых густой шерстью животных, опустив огромные головы, упрямо шагают сквозь пепельный ветер, таща за собой фургоны. Одна из этих повозок чуть «приоткрыта» волей художника и отчетливо видны прикованные к крепким бревенчатым стенам мужчины, связанные по рукам и ногам женщины и дети, что кричат, рвутся к крепко затянутым шкурами выходам, кашляют от проникающего внутрь дыма и пепла, но продолжают рваться на смерть. Мимо фургонов, против их движения, шагают другие безвольные фигуры. На руках и ногах некоторых обрывки цепей и веревок – этим либо не нашлось места в спасительных повозках, либо же они вырвались и теперь шагают на убой…

Щелк…

На этот раз фон не черный, а скорее серый, а красных клякс куда меньше.

У них появилась надежда на спасение? Пусть спасутся не все, но уже многие…

Проектор щелкнул и начал новый цикл. На этот раз первая картинка была мозаичной, объединив в себе мирную жизнь, темноту, приход твари, катаклизмы. Но уже следующий слайд опять показал повозки – только уже совсем другого рода.

Вездеходы. Гусеничные вездеходы с большими длинными баками вдоль корпусов – понтоны? – и знакомыми крестообразными очертаниями с дверями в каждом «луче», двигались по пресеченной местности. Гусеницы из стали, но вот корпуса выполнены из кирпичей – выглядит до нелепости странно, но вон рядом едет цельнометаллический вездеход и внутри него беснующиеся скованные пассажиры. А в едущем рядом вездеходе с кирпичным корпусом люди уже не в оковах и не в безумии – они испуганы, но нормальны. И они ведут записи, многие смотрят в окна в задней части уходящего от беды крестообразного вездехода. Они наблюдают. Они фиксируют. Они думают. Их испуганные лица горят одухотворенностью. В третьем вездеходе – снова «вскрытом» художником – корпус стальной, но внутри замерли в напряжении несколько обряженных в громоздкие «водолазные» костюмы люди. Они тоже без пут – и вполне контролируют себя, хотя кто-то зажимает шлем руками, будто пытаясь заглушить чей-то лезущий в уши голос.

Щелк…

Темная ночь. Горят леса впереди. Облака пепла ползут по земле. В русле реки ползет густая черная жижа. На пологом берегу остановилось бок о бок до десяти вездеходов-крестов. Их «лучи» соединены, а участки «вскрытых» корпусов показывают, что двери распахнуты настежь. Все пространство состыкованных тяжелых машин стало единым. По освещенным коридорам носятся веселые дети. В одной из машин собрались судачащие старики. В другой над столом с разложенной картой стоят задумчивые взрослые, что явно выбирают направление для завтрашнего пути. В следующем кресте общаются за шитьем женщины, баюкая на коленях спасенных и ни о чем не подозревающих младенцев. В креслах кокпитов спят усталые водители, а кто-то обучает молодежь. Горят печи – удивительно похожие на ту, что построили в моем вездеходе мы земляне. Есть и рычаги – их по одному в каждом кресте…

Щелк…

Колонна из пары десятков машин встречается с другой такой же и дальше они уже вместе продолжают свой путь, смело входя в надвигающуюся на них стену пепла. Небо черно, но сквозь него прорываются редки и зыбкие лучи повисшего там вверху светила, что больше не может пробиться вниз.

Щелк…

Снова фон с кляксами. Но теперь фон почти белый, а клякс почти не осталось.

Щелк…